Ряд далеко не исчерпывающих ответов на вопросы по экономической истории Северной Евразии в 1500-1900 годах и чуть ранее. Почему "меховая империя", откуда пошла Москва и неужели постоянно сырьевой придаток?
03.01.2019
— Меха и пушнина добывались во многих странах. Почему Россия является якобы "особым случаем"?
— Приведу всем известный пример, с которым каждый русскоязычный человек сталкивается каждый день. Русский язык является одним из трех славянских языков, где используется слово "сорок". Два других — это родственные ему белорусский и украинский языки, берущие начало из старорусского (древнерусского) языка.
При этом слово "сорок" не просто так существует, а активно используется как числительное, напрочь и наглухо вытеснив старорусское слово "четыре десате". Причем в остальных славянских языках это числительное осталось, можете проверить. Сорок по-польски будет czterdziesci, по-чешски — ctyricet, по сербски — четрдесет, по-болгарски — четиридесет, по-хорватски — cetrdeset и так далее.
Каким же образом произошло это вытеснение? Каким образом восточные славяне заменили свое числительное на вот это не пойми что, которое у других славян отсутствует (как числительное, как минимум)? Если по этимологии слова еще идут споры (ищутся тюркские, славянские, германские и т.п. корни), то вот с процессом замещения проблем у исследователей нет: сорок вплоть до конца XIX века использовалось как мера в пушной и меховой торговле. Сорок означало 40 шкурок, как правило, соболя. Наиболее часто это слово использовалось в русском языке в таком значении в XVI-XVIII веках.
Однако, замена старого числительного "четыре десате" произошла, по всей видимости, еще раньше. Вероятно, до 1500 года. Когда точно, сказать невозможно. В датированных XV веком письменных источниках (Ипатьевская летопись и другие) это числительное уже присутствует (с этими источниками есть, на мой взгляд, проблемы, поэтому я лишь описательно привожу их в пример).
В мировой филологии подобные "подмены" известны, и наша связана, скорее всего, с той огромной ролью, которую пушнина играла среди восточных славян. Иначе сложно объяснить, как узкий профессиональный "термин" настолько прочно и глубоко проник в разговорный и литературный языки, заменив там целое числительное.
— Почему тогда в современном российском обществе не знают об этой якобы "огромной" роли?
— На самом деле, русскоязычное общество в целом не знает и не желает знать свою историю. До эпохи "широкого" Интернета научно-популярные книги по истории (не говоря уже о научных) выходили тиражом в 500-3000 экземпляров. На всю страну. Кое-какие из этих книг я приведу в библиографии для просвещения читателей в конце поста, но ситуация не изменилась и потом. Хорошо, что хоть что-то можно достать через Интернет, в противном случае сидели бы в потемках. Вообще же, подчеркну, представление русскоязычного общества о себе как о "читающем", "просвещенном" и "развитом" есть грубая аберрация. Среднестатистический европейский студент из нормального университета, специализирующийся, допустим, по какой-нибудь средневековой истории, читает на порядок больше работ, чем российский кандидат наук или даже профессор. Исключения есть, разумеется, но они лишь подтверждают правило: русскому обществу все эти гуманитарные (и не только) области знания принципиально не интересны. И не востребованы.
Например, недавняя работа (научно-популярная) профессора МГУ Светланы Федоровой по истории Русской Америки (С. Федорова. Русская Америка. От первых поселений до продажи Аляски. М. 2011-2014) вышла тиражом в 1000 экземпляров. Кто-то из моих читателей, возмущающихся "меховой историей России", читал ее? Нет, конечно. Как и десятки других работ (кое-что приведу в библиографии). Причем там, где есть намек на "политическую ангажированность", ситуация еще хуже. Например, книги Елены Осокиной по истории сталинизма и жизни простых людей при Джугашвили вызвали показное равнодушие русского общества: "нам это не нужно". Тоже самое касается и работ по истории советской индустриализации: тиражи в 500-1000 экземпляров. Потому что 90-95% населения это не нужно и не интересно, а среди 5-10% так называемых "потребителей интеллектуального продукта" основная масса представлена сапиенсами, которым для багажа знаний вполне себе хватает "жж-поста" красно-коричневого кретина с заявлением о якобы построенных Сталиным (чуть ли не лично!) 6000 или 9000 заводах. Ну, для гурманов есть бесконечные бумажные сериалы о "попаданцах".
Поэтому когда я излагаю банальные и известные любому квалифицированному западному гуманитарию (с историческим образованием, желательно) факты о сырьевом и аграрно-сырьевом характере экономики России, то это вызывает у ряда моих читателей неподдельное возмущение. Как же так?! А вот так.
Теперь по пушнине. Есть еще один фактор, почему современное русскоязычное общество это "забыло". В последние 60-70 лет историки всячески принижали роль пушного промысла и торговли в российской экономике. Особенно жестко эта линия проводилась по теме присоединения Сибири. С 40-х годов XX века при Сталине возобладала точка зрения, что продвижение русских за Урал не носило хищнический и колонизаторский характер, драйвером которого была погоня за "мягким золотом". Наоборот, всячески топилась идея о "народе-пахаре", мирной колонизации, формах классовой борьбы и пропагандировались т.п. "официально-терпимые факторы". В 90-х годах ситуация немного изменилась, но говорить стало "некому": с тиражами книг в 500-1000 экземляров особо не достучишься до заскорузлых умов. Нас от окончательной деградации спасает лишь американский Интернет.
На Западе "пушной" характер Северной Евразии никогда не был "тайной". Во всех источниках о Московии все иностранцы дружно отмечали первенство пушнины как экспортного русского товара, на доходы от которого и жило "государство" (казна). До нас дошел определенный пласт произведений, написанных иностранцами, посетившими Московию в XVI-XVII веках (Флетчер, Герберштейн, Олеарий и другие). Практически все они единодушно называют пушную торговлю главной в Московии. Так, Джильс Флетчер разбивает московскую торговлю по группам товаров по важности: пушнина, затем воск, затем мед и сало, потом кожи, ворвань, лен, пенька, деготь:
"...несколько лет тому назад, как слышал я от торговцев, купцы турецкие, персидские, бухарские, грузинские, армянские и разные промышленники христианского мира вывезли мехов на четыреста или на пятьсот тысяч рублей 34. Лучшие собольи меха добываются в областях Печорской, Югорской и Обдорской, а низших сортов в Сибири, Перми и других местах. Черные и красные лисицы идут из Сибири, а белые и бурые из Печоры, откуда получают также белые волчьи и белые медвежьи меха; лучшие меха росомахи вывозят оттуда и из Перми, а лучшие куньи из Сибири, Кадома, Мурома, Перми и Казани. Лучшие рысьи, беличьи и горностаевые меха идут из Галича и Углича, много также из Новгорода и Перми. Лучшего сорта бобры водятся в Мурманске, близ Колы. Другие пушные звери родятся во многих местах, а некоторые из них даже везде". (Д. Флетчер. О государстве русском). Не забудем, у него данные на конец XVI века.
В дореволюционной России и вплоть до начала 30-х годов прошлого века историки и исследователи не боялись поранить нежные чувства госпатриотов и без всякого стеснения писали, что пушной промысел занимал ключевое место в экономике Северной Евразии. Причем в XVI-XVII веках его роль была особенно велика, снижение стало происходить с XVIII века. А в "освоении" Сибири пушнина играла главную и ключевую роль.
Так русский историк и исследователь освоения Сибири Петр Буцинский без ненужных обиняков объяснял, что такое была Сибирь как для казны, так и для людей, желавших разбогатеть:
Ведь Мангазея встарину — это золотое дно, своего рода Калифорния, куда жадно стремились за добычей драгоценнаго пушнаго зверя жители нынешних северных губерний — архангельской, вологодской, пермской и др. Поймать десятка два седых соболей, ценою рублей по пяти каждый, или штуки две черных лисиц рублей по 50 —разве такая добыча не привлекательна? А попадались соболи по 10 и по 20 рублей каждый и черныя лисицы по 100 и по 300 р. по московской цене.
После такой добычи совершенно нищий сразу делался богачем! И такие счастливцы бывали. Напр. в 1624 г. один сибирский воевода писал в Москву, что Иван Афанасьев в прошлом 1623 г. "угонял" две черных лисицы — одну в 30 р., а другую в 80 рублей 1). Допустим, что Афанасьев был человеком совершенно бедным; не имел никакого пристанища, шатался по тогдашнему выражению между дворами и питался Христовым именем. А продав черных лисиц за 110 рублей, чем он стал?
На вырученныя деньги он мог купить по тогдашней средней цене: двадцать десятин земли (20 р.), прекрасную хату (10 р.), пять добрых лошадей (10 р.), десять штук рогатаго скота (15 р.), два десятка овец (2 р.), несколько десятков штук разной домашней птицы (3 р.) — словом полное хозяйство. Если же имел право, то в Сибири мог еще купить пар пять рабов (20 р.). Да у него еще оставался бы капитал про черный день в 30 р., а эта сумма порядочная, если возьмем во внимание, что в то время деньги были дороже нынешних по крайней мере в десять раз. Конечно такие счастливцы, как Иван Афанасьев, были редки, но попытать счастья каждый стремился, кому были известны богатства Мангазеи, да хоть половину иметь добычи его — и то хорошо. Мы упомянули о добыче Афанасьева не даром, а чтоб наглядно показать, что наше сравнение Мангазеи с Калифорнией не есть преувеличение, а соответствует исторической правде. Только к половине 17 в. источник богатства в Мангазее истощился и местность эта была скоро совершенно забыта.
Мангазея существовала менее полувека и уже в 50-х годах XVII века заглохла (в 1676 году из нее был выведен небольшой гарнизон). Заглохла потому, что несколько сотен (на пике — пара тысяч) добытчиков за пару-тройку десятков лет (перемежаемых "гражданскими войнами и стычками" в духе Дикого Запада — кстати, почему об этом фильмы не снимают?) истребили всего пушного зверя в радиусе нескольких сотен и даже тысяч километров!
И чего тут стесняться? Великие географические открытия европейцев начались как гонка испанцев, португальцев и затем всех остальных за пряностями, золотом и прочими богатствами, которые они планировали найти в "индии". Вместо этого были открыты обе Америки, португальцы обогнули Африку и достигли Индии, Китая и Японии, им на пятки наступали голландцы, французы и англичане. Русские ничем не отличались от каких-нибудь испанских конкистадоров, бредивших "эльдорадо". Они не были слюнявыми дебилами в "густо-гусском стиле", как расписывают современные холмогорки и картавые комнатные полуевреи: это были жадные, жестокие и волевые люди. Не боявшиеся чудовищных по расстояниям походов, постоянного риска, крови, смерти и так далее.
Безусловно, в популяции они не составляли какого-то заметного большинства, но о них можно говорить годами. Например, как начиналось "освоение" Алеутских островов. В 1741 году на Камчатку вернулась экспедиция Витуса Беринга, которая привезла с собой "мягкое" золото. Среди которого, как пишет Василий Берг (В.Берг. Открытие Алеутских остров, 1823), было 900 шкур бобров (каланов?). Каждая такая шкура продавалась на лет за 25-35 рублей. Для понимания: 30 рублей по тем временам (несмотря на падение стоимости рубля при Петре I почти в два раза) составляли годовое жалование регионального губернского чиновника (бывшего подъячего). Впрочем, в тогдашней России им чаще вообще не платили жалование, позволяя кормиться с просителей. Что сделали русские люди? Тут же буквально чуть ли не на плоскодонках они от переизбытка духовности ломанулись с Камчатки на Алеутские острова и Аляску. С риском потонуть, пропасть без вести, погибнуть. Десятки из них погибли, оказались у разбитого корыта или растворилис в "нигде".
И здесь важно вот что отметить. В сапиентных экономиках не такой уж и большой разброс по типологии получаемого т.н. "прибавочного продукта". Есть "экономики" собирателей и охотников, а также скотоводов, где прибавочный продукт минимален, а сами они целиком экстенсивные. Есть "экономики", где прибавочный продукт создается путем интенсивного человеческого труда, наконец, есть пост-индастриал, где ключевую роль (как принято считать) несет интелектуальный труд. Так вот, не хочется расстраивать госпатриотов, но экономика России и Московского царства вплоть до индустриализации второй половины XIX века, находилась где-то между собирательской и аграрной. Потому что меховый промысел — это по сути, тоже самое собирательство. В этом нет ничего предосудительного, просто это накладывало свой отпечаток на экономику, социальное и промышленное развитие.
Можно смело резюмировать, что в 1500-1900 годах Московия и Россия были ресурсными и ресурсно-аграрными экономиками.
— Нет ли здесь натяжки, ведь царская Россия продавала в ту же Англию железо и сукно?
— Насчет сукна это вранье (если до начала XX века, а обычно Московия-Россия вывозила льно), а вот железо несколько десятилетий в XVIII веке Россия действительно поставляла в Великобританию. Но начнем по порядку. Возьмем для примера наш любимый 1913 год, о который сломано столько копий между двумя племенами интеллектуалов РесФеда: булкохрустами и костехрустами.
В денежном выражении в 1913 году Россия экспортировала на 1,52 миллиарда рублей. Из них 840 миллионов рублей (55%) пришлось на все виды хлебов, муку, крупы, мясо-молочные продукты, рыбу, яйца, соль, сахар, спирт, чай, табак, битую птицу и дичь. Еще на 561 миллион рублей (37%) было вывезено сырье и полуфабрикаты (лес, лесопродукты, руда, каменный уголь и кокс, нефть, металл, цемент, асбест, поташ, смола, кость, кожа, перо, пряжа, шерсть, шелк, волокно, сало, растительное масло). Еще на 34,4 миллиона рублей (2,6%) было вывезено животных продуктов: рогатый скот, лошади, свиньи, птица живая. Доля фабричной продукции в экспорте Российской империи в 1913 году составляла чуть более 5,4% — 85 миллионов рублей. Для сравнения, ввезла в том году Российская империя фабричной продукции на 450 миллионов рублей. Цифры говорят сами за себя: 95% экспорта страны являлись сырьевым или аграрным. С учетом почти 85% крестьянского населения, Россия на 1913 год была обычным аграрно-сырьевым государством в начальной стадии индустриализации.
Поскольку я пишу для аудитории с высоким содержанием невротиков, то специально отмечу: Россия не была безнадежной страной. После почти 30 лет индустриализации в ней активно развивалось транспорное машиностроение (страна обеспечивала себя практически полностью локомотивами и грузовыми вагонам), велось серьезное железнодорожное строительство (от 1 до 1,5 тысяч километров путей в год!), со стапелей судоверфей сходили линкоры, разивались горнорудная, металлургическая, энергетическая и машиностроительная отрасли. Тем не менее, в мировом промышленном производстве доля РИ была скромной — около 4% (оценки в источниках колеблются от 3,5 до 4,5% в среднем). Это было примерно на уровне Австро-Венгрии (которая имела более чем в 3 раза меньшее население) и немного ниже Франции (6-7%). Мировыми лидерами тогда являлись США (33-35% мирового промышленного производства), затем шла Германия (около 17-18%), тройку "призеров" замыкала Великобритания с примерно 13-14%. Доля страны в мировой торговле также была небольшой — порядка 3-4%, а собственный торговый флот у Российской империи был крошечным (в 1913 году из порта Санкт-Петербурга только 7-8% российских грузов вывозилось на российских торговых судах).
А что будет, если мы на ленте времени спустимся до индустриальной "революции" в царской России, начавшейся в 70-80-х годах XIX века? Например, в обожаемую всеми булкохрустами и монархистами эпоху Николая I. За 1802-1913 годы экспорт империи вырос почти в 15 раз (со 100 миллионов рублей до 1,5 миллиардов рублей). При этом доля непродовольственного сырья, пушнины и т.п. товаров резко снижается, а вот доля зерна, а затем и продовольственных товаров (с конца XIX века) заметно растет. Если в 20-е годы XIX века зерно в среднем занимало 12% в общем объеме экспорта (на 25-30 миллионов рублей), то в 1840-1850-е годы его доля выросла до 30% (110-150 миллионов рублей). В конце XIX и начале XX веков зерно стало основным экспортным товаром Российской Империи — его доля в среднем колебалась от 45 до 70%. Например, в 1900-1913 годах средний годовой объем экспорта был 1,23 миллиарда рублей, из которых чуть менее 600 миллионов рублей пришлось на зерно (Вольфганг Сартор. Жизненный узел: зерновой экспорт России в XIX-начале XX вв. Структурные особенности и причины зависимости экономики России. Спб, 2011).
Почему произошел резкий рост спроса на зерно и благодаря чему Россия смогла наращивать его вывоз, полагаю, все знают? Свои версии можно писать в комментариях.
Если брать XIX век, то роль пушнины заметна только до середины этого столетия. Затем она снижается до нескольких процентов. При этом общий разрез внешней торговли страны меняется мало: до 90% с лишним процентов ее экспорта составляют сырье и сельскохозяйственные товары (внутри экспорта зерно теснит все остальные группы товаров). Среди последних ключевую роль играет зерно. Таким образом наивные попытки современных "потребителей интеллектуального продукта" прокричать, что Российская империя "не была аграрно-сырьевым государством" в XIX веке выглядят далекими от реальности.
А как же обстояло дело с промышленым развитием страны в XIX веке до Крымской войны? Например, в первой половине XIX века в России произошла определенная деградация в черной металлургии. Напомним, что созданная при участии шведов и немцев металлургическая промышленность на Урале (на древесном угле) к середине XVIII века вышла на первое место в мире по объему выплавки чугуна. В 1718 году было выплавлено около 106 тысяч тонн чугуна (чтобы было проще, я пуды перевел в метрические тонны), в 1767 году — 154 тысячи тонн, а в 1800 году — 165 тысяч тонн. Почти 35-40% от этого объема вывозилось (львиная доля в Англию — 42 тысяч тонн в 1800 году).
А вот в последующие 50 лет производство чугуна в России стагнировало, а его экспорт в Англию уже в 30-40-е годы сошел на нет. В 1850 году Россия произвела лишь 222 тысячи тонн чугуна. За это же время Англия нарастила свое производство с 400 тысяч тонн до 3,8 миллиона тонн (почти в 10 раз). Франция — со 120 до 880 тысяч тонн. США, экономическую историю которых североевразийцы не знают, будучи уверенными, что все дело заключается в "ограблении индейцев", увеличили производство чугуна с 20 до 800 тысяч тонн (в 40 раз!). При этом США еще активно импортировали чугун (до 400 тысяч тонн ежегодно, в основном из Великобритании). И если сравнивать николаевскую Россию по уровню потребления чугуна на душу населения, то там показатели были совсем печальными.
Так в 1850 году в США на душу населения приходилось около 50 килограммов чугуна (с учетом импорта) или 33-34 килограмма без него. В николаевской России потребление чугуна на душу населения составило тогда... около 3 килограммов.
Вообще, с производством готовых железных изделий, тканей и т.п. товаров в Российской империи в первой половине XIX века дела были кисловатыми. Например, противостоять Наполеону России в 1812-1814 годах удалось лишь благодаря масштабному "ленд-лизу" из Великобритании: оттуда завозился порох, свинец, ружья, металл, сукно, поскольку свои производственные мощности и складские запасы никак не обеспечивали армию. С рядом отраслей, вроде производства ружей, при Александре I и Николае вообще произошли заметная стагнация и даже регресс.
На протяжении XVII столетия доходы государства от мехового экспорта постоянно росли. Если в 1630 году экспорт пушнины принес казне 400 тысяч рублей, то в 1660 году казна Москвы получила за экспорт сибирского меха 660 тысяч рублей – это ровно половина всех доходов России в тот год. Именно эти меховые сверхдоходы позволили Москве в частности начать присоединение Украины и реформу вооруженных сил — создание «полков нового строя» путем массового привлечения на службу лучших европейских офицеров.
Для тех, у кого больше времени, внизу под постом краткая библиография.
— Каким образом несколько тысяч русских могли выбить всего пушного зверя в Сибири за достаточно короткий срок? Как они вообще умудрялись получать дань "мехами"?
— Умеючи — не сложно. В XIII-XIV веках русские выбили пушного зверя в Волго-Окском междуречье, в Деревской, Шелонской и Обонежской пятинах Новгородской земли. Далее ареал добычи пушного зверя смещался на восток и северо-восток: в Пермскую землю, Закамье, в верховья Северной Двины (Двинская земля) и Заволочье (по рекам Вычегда и Сухона и далее на восток). В 1465 году (за 120 лет до Ермака) московиты совершили первый успешный поход за Урал в Югру. В 1483 году за Урал последовал относительно крупный отряд князя Федора Курбского-Черного и воеводы Ивана Салтыка-Травина. За "сезон" воины московского князя перемахнули через горы, перетащили легкие суда в притоки Оби (до Иртыша и затем проплыли по самой Оби), погромили тамошнее "Пелымское княжество" и объясачили Югру.
Естественно, в советский историографии вокруг этого набега шли пляски с бубнами: "оборонительный поход", "защитить туземцев от агрессивного Сибирского ханства", "ради мира по всей земле", "прекратить бандитские выходки подручных наймита мирового империализма князя Асуки". Это я чуть утрированно пересказываю советского историка Вадима Каргалова (неплохой историк, кстати):
Однако цели похода были гораздо шире, чем просто желание наказать вероломного вогульского «князя» и обезопасить восточные владения России. К тому времени реальной стала угроза подчинения всей Западной Сибири сибирскому хану. Разрозненные и слабые в военном отношении вогульские и остяцкие князьки (предки нынешних хантов) не могли оказать серьезного сопротивления татарской агрессии. Хан Ибак уже продвинул свои владения до Тавды и Среднего Иртыша, подчинял местное население, требовал ясак и воинов для своего войска. Только защита и покровительство со стороны России могли остановить агрессию. Добровольное присоединение сибирских князей к Российскому государству – вот чего должны были добиваться посланные в Западную Сибирь русские воеводы.
Естественно, главный интерес был в получении пушнины. К началу XVI века Москва начала получать меховую дань из Сибири. Есть сведения, что по притокам реки Оби и на северном Урале существовали постоянные русские поселения-форпосты — Тазовский, Обдорский и Надымский "городки". Помимо предков московского мэра Сергея Собянина (часть ханты и манси), пушную дань в XVI веке Москве начало платить и Сибирское ханство. С 1555 года вассалом Москвы, как мы знаем, официально стал хан Едигер (насчет даты идут споры, но это не так важно), а вот его преемник, хан Кучум (1563-1598) в 1571 году ясак платить отказался и далее последовали всем известные события с "частно-государственным" походом товарища Ермака в Сибирь. Соответственно, затем русские приступили к строительству первых крепостей-острогов, которые становились не просто административными центрами... а пунктами сбора и хранения пушного ясака.
Сбор ясака в конце XVI — начале XVII вв. стал важной функцией гарнизонов сибирских городов и острогов. Русские города в Сибири возникали в районах ясачного сбора, который осуществляли служилые люди.
На рубеже XVI — XVII вв. сбор ясака стал важной функцией ратных людей практически во всех сибирских уездах. Существуют документальные свидетельства участия служилых людей в сборе ясака в Верхотурье, Туринске, Тобольске, Тюмени, Березове, Пелыме. В сборе ясака и отправке ясачной казны в Москву принимали участие дети боярские, «литва», казаки, стрельцы.
В конце XVI — начале XVII вв. еще не сложилась окончательно система фиска в отношении коренного населения, но о порядке сбора ясака в этот период можно судить по сведениям, содержащимся в царских грамотах верхотурским воеводам. Во время переписи коренное население вносилось в специальные ясачные книги, в соответствии с которыми служилые люди осуществляли сбор подати. Помимо пушнины, ясак иногда брали рыбой, оленьими шкурами. Сведения о неокладном ясаке — добровольных подношениях «поминках» — вносились в отдельные списки. Собранный ясак надлежало разбирать («лучшие соболи к лучшим соболям, середние к середним, а худые соболи к худым, а лисицы черные к черным, а чернобурые к чернобурым»). Отсортированную «мягкую рухлядь» запечатывали «государевой печатью» и отправляли в Москву в сопровождении служилых людей.
Помимо Буцинского об эволюции ясака можно почитать в монографии С.В. Бахрушина "Ясак в Сибири в XVII веке". Книга была издана до наступления коммунистического мракобесия в 1927 году и там была собрана достаточно интересная статистика и данные на основе еще дореволюционной историографии. Грубо говоря, казна практически сразу наложила монополию на торговлю мехами и их вывоз из Сибири. Во-первых, на всех (а их было немного) путях через Урал в Сибирь стояли царские заставы. Пронести мимо них сколько-нибудь заметное количество высокоценной пушнины было сложно. Во-вторых, казна обязывала купцов и добытчиков сдавать по "ее ценам" особо ценные меха (соболя, чернобурые лисы и так далее). В-третьих, снабжением русских поселений, администрации, ясачных команд в Сибири занималась именно казна. В XVII веке за Урал приходилось тащить не только хлеб и зерно, но и буквально все от пуговиц и свинца до железа, мельничных жерновов и пушек. Все это обходилось в копеечку и понятно, почему раньше Москва старалась не залезать непосредственно в глубь Сибири. Скорость хозяйственного освоения русскими Сибири была тогда относительно низкой. Например, в течение всего XVII века не получалось наладить собственное железодеталельное производство, а имевшаяся выплавка металла даже в конце XVII века давала скромные 10-15 тонн в год (Курлаев Е.А., Манькова И.Л. Освоение рудных месторождений Урала и Сибири в XVII веке. М., 2005.).
Русское население Сибири прирастало также медленно. Например, в старейшем (после Обского острога) Тюменском остроге (основан в 1586 году) к 1624 году было 318 дворов и 465 человек мужского пола. Скорее всего, в целом в остроге жило где-то 1,5-2 тысячи человек, максимум. При этом пушной зверь вокруг острога был быстро выбит уже в первом десятилетии XVII века и в 20-30-е годы меховой ясак давал всего 300-500 рублей (менее 10% от денежных сборов). Но несмотря на "затратность" Тюменского острога, он зато послужил базой для дальнейшего продвижения по Сибири.
В итоге, как пишут сведующие люди на основе компилляции данных, "в 1610-е годы, когда в основном завершилось присоединение Западной Сибири, насчитывалось 6 собственно острогов и 1 городок. С 1620-х годов по начало XVIII века активное строительство острогов велось в Восточной Сибири. В конце XVI — XVII веках ряд острогов, имевших важное административное значение (в основном центры уездов), расположенных на пересечении торговых путей, с растущим торгово-ремесленным населением, официально признаны городами: Тобольск, Туринск, Тюмень, Нарым, Пелым, Мангазея (затем Новая Мангазея, или Туруханск), Енисейск, Красноярск, Кузнецк, Иркутск, Нерчинск, Селенгинск, Якутск. В начале XVIII в. в Сибири, не считая слобод с острожными укреплениями, значилось около 60 острогов, еще около 10 именовались то острогами, то зимовьями".
То есть, в первой половине XVII века русские люди, используя в основном речные пути для передвижения, добрались к 1639 году до побережья Тихого океана (посмотрите на карту: скорость потрясающая). Драйвером было... конечно же, "мягкое золото". Первым увидевший Охотское море казак Иван Москвитин со товарищи на радостях три года там объясачивал местных туземцев.
— Почему сибиряки не могли дать отпор?
— В большинстве случаев давать "сдачи" было нечем. В Сибири жили народы, занимавшиеся охотой и собирательством, то есть априори крайне малочисленные. При родовой структуре средняя "единица" такого общества — это небольшой род от 15 до 35-50 человек, как правило. Это такое вот "золотое сечение" социальной структуры охотников и собирателей со времен неандертальцев:
Помимо крайне малочисленности и примитивности социальных структур (у охотников и собирателей в принципе не может быть никаких "политических механизмов" вроде государства), уровень "технического развития" туземцев был низким. Поэтому отряды профессиональных убийц и вояк с ручным огнестрельным оружием в несколько десятков человек уже представляли собой серьезную военную силу. А для особо крупных и важных походов собирали "армии" в несколько сотен человек: противостоять им в Сибири было некому.
Например, после краха Сибирского ханства продвижение русских пыталось остановить в Западной Сибири образование под названием "Пегая орда", но успеха не имело. Кроме того, царское правительство крайне строго следило за тем, чтобы "служилые люди" и казаки чрезмерно не "обижали ясачных". Плюс верхушке местных племен делались подарки и ее представители переманивались на службу.
Вообще, это характерная особенность русского "завоевания" Сибири. Относительная мирность объяснялась тем (хотя смертоубийства были), что глобально воевать было не с кем вплоть до столкновения с енисейскими кыргызами. Этот небольшой тюркский народ при поддержке монголов-джунгар пытался сдерживать продвижение небольших отрядов русских в Южной Сибири примерно около 60-70 лет, после чего ушел в Джунгарию. Вторая особенность — это государственный характер "освоения" Сибири, а третья — ее нацеленность на максимально быстрое получение обильного ясака. Все остальное было постольку-поскольку.
— Предположим, пушнина была важна в XVI-XVII веках из-за Сибири. Но разве так было и раньше?
— Ранее 1500 года данные довольно смутные, а ранее 1400 года — совсем фрагментарные (при этом надо четко проводить сепарацию на достоверность). В XVI-XVII веках Московия благодаря продаже пушнины в Европу получала достаточное количество серебра, на которое покупались иностранные специалисты (инженеры, наемники, военные специалисты), оружие, железо, медь, свинец и так далее. Вплоть до Петра I Московия не имела сколько-нибудь значимой металлургии и большая часть металла завозилась из Европы (в первую очередь, из Швеции). Полученное серебро конвертировалось в жалование для государевых людей, в строительство новых крепостей, засечных черт, в первые полки рейтарского строя и так далее. Пушнина дала Московии тот стартовый капитал, благодаря которому она сама не превратилась в таежное "Пелымское княжество". Ни сельское хозяйство, расположенное большей частью в условиях рискованного земледелия (средняя урожайность сам-3, каждый третий год неурожаи), ни некоторые виды товаров вроде льна, пеньки, меда, воска и т.п. не могли стать таким драйвером.
Основными покупателями мехов и импортерами нужных московитам товаров (от металлов, пороха, ружей, сукна и до специалистов) выступали европейцы. После окончательного присоединения Новгорода в 1471-1478 годах к Московии, торг некоторое время велся через него, а также Псков, Нарву и Ивангород. Однако Новгород достаточно быстро потерял свое значение. В 1494 году там было закрыто подворье св. Петра. Как фактория Ганзы "Немецкий двор" кое-как существовал до XVII века, но реального значения он не имел (подворье дважды сгорало в пожарах, кстати). В XVI веке крупнейшими покупателями русских мехов становятся голландцы и англичане, следом за ними идут датчане и французы. При этом торг перемещается на север — на Мурманский берег (с конца XV века Кегор, затем Печенга и Кола), а также в Архангельск.
В принципе мы можем спокойно экстраполировать все это и на время до 1500 года. Благо, повторю, от XV века кое-какие данные у нас есть. Если опираться на них и далее делать антинаучную "реконструкцию" XIII-XIV веков, то ситуация примерно такова:
— в XII-XIV веках славянские колонисты достигают и начинают заселять Волго-Окское междуречье, частично Заволжье, а также территории вокруг Новгорода (в российской историографии принято относить создание Новгорода в VIII-IX века);
— в XIII-XIV веках (точная дата не известна) плюс-минус немецие купцы достигают устья Невы. Были ли там построены ими какие-то укрепленные пункты или нет, точно не известно. В XIII веке немцы колонизируют территорию Прибалтики и выходят на русские земли Пскова и Новгорода. Что это были за "территории", толком не известно. Все их летописи были написаны или дошли до нас в списках на сотни лет позже;
— немцы начинают торговать с местными славянами и угро-финнами (Drang nach Osten). Соответственно, под место торга выбирается (помимо Пскова) и Новгород, где строится "двор святого Петра" (curia sancti Petri). Этот двор, представлявший собой небольшую крепость с каменным донжоном и каменной церковью, верифицируется дошедшими до нас ганзейскими отчетами и фискальными документами, а также результатами раскопок советских археологов под руководством советского археолога и историка Елены Рыбиной в 1967-1970 годах (ссылки на ее работы давались ранее). Именно на территории этой крепости и идет "знаменитый" новгородский торг. При этом самим новгородцам категорически запрещено выделывать шкурки, торговать ими вне торга и пытаться вывозить их на своих кораблях. После Ганзы крупнейшими партнерами Новгорода выступали Орден, епископства и города Ливонии. Сам Новгород вплоть до начала XV века не имел никакой системы общегородских укреплений, а созданная потом была очаговой (это к пониманию о якобы "угрозе" со стороны Ордена).
— Новгород расположен с точки зрения ганзейцев, "чудовищно неудобно". Но это наиболее близкий, видимо, на тот момент к Балтике славянский центр, куда может стекаться нужный немцам товар: меха и воск.
— потребность в мехах обусловлена серьезным ростом городов и городского населения в Германии, Фландрии, Франции и Англии. Появились покупатели, которые готовы платить, чтобы не мерзнуть зимой в условиях начавшегося "малого ледникового периода".
— в Новгород свозят пушнину не только местные туземцы, но и правители "княжеств" в Волго-Окском междуречье. Для них это единственный шанс получить не только европейские товары (часть торговли шла за бартер), но и стратегически важный ресурс: серебро. Напомним, что до Петра I Русь-Московия своего серебра не имела. Его приходилось привозить из Европы. В Европе добыча серебра в заметных объемах началась в Богемии, Саксонии и Силезии еще в XIII веке. Оттуда оно расходилось по всему континенту (далее была начала разработка серебра в Испании). Серебро русские получали в обмен на пушнину, воск, мед и другие товары (лен, пенька и т.п. мелочь). За серебро можно нанимать воинов, серебром можно платить дань кочевникам или даже нанимать их к себе. За серебро можно прикупить земли, подкупить нужных людей или построить быстро мощную крепость. Все это мы увидим при анализе ранней истории Московии XIV века.
— Почему источником серебра считаете только Европу? А как же торговля с Византией? С Ираном? По Днепру?
— Никакой Византии тогда и не было, даже если следовать четко официальной истории. Напомним, что в 1204 году в результате Четвертого крестового похода это "государство" было уничтожено, а на его основе возникла так называемая "Латинская Романия" — совокупность владений европейских и греческих правителей, некоторые из которых позиционировали себя как "справные византийцы" (Комнины в Трапезунде или Палеологи в Никее). В 1261 году правитель одного из таких осколков, носящего громкое имя Никейская империя (курортная часть территории нынешней Турции) Михаил VIII Палеолог умудрился при помощи генуэзцев захватить Константинополь и "реставрировать" Византию. Как бы это обрисовать получше?
Представьте себе, что в 2050 году Приднестровская Молдавская Социалистическая Республика захватила основательно вымершую Москву и... объявила о "восстановлении" СССР. И всю остальную историю СССР №2 занимался бы подавлением бунтов в Митино и Медведково, дрязгами с химкинскими деспотами и гражданскими войнами с участием молдавских и таджкикских гастарбайтеров (знаменитое "восстание друзей Сапожника" 2067 года). После чего СССР №2 был бы захвачен возникшим в восточном Подмосковье "игилом". Аналогия не стопроцентная, но без смеха, жалости и слез читать про историю "восстановленной Византии" нельзя.
Вся эта "империя" представляла собой ворох разрозненных и часто не связанных между собой территориальных владений, нескольких городов и пары десятков крепостей на территории Малой Азии (эти земли были утрачены в 30-е годы XIV века) и на Балканах. Часто "императоры" не могли справиться с ситуацией внутри самого Константинополя или в соседних Фессалониках. Армии это "государство" не имело (окончательно ее упразднил из-за "дороговизны" император Андроник II, правивший в 1282-1328 годах), удовлетворяясь набором каталонских, французских, тюрскских и итальянских наемников. Казны практически не существовало, морского торгового флота также (всю торговлю и финансы "Византии" №2 контролировали банковские и купеческие дома Генуи и Венеции). Территория "Византийской империи" служила проходным двором для турок, сербов, болгар, армий Анжуйской династии и так далее вплоть до албанских дикарей.
Состояние "византийской" православной церкви было еще более жалким и главным ее стремлением было "продаться подороже" — то есть, как можно более выгодно заключить унию с Римом (первая такая уния была заключена еще в 1274 году в Лионе). Можно резюмировать, что в XIV-XV веках торговые связи "Византии" и ее осколков (Трапезундской империи, например) с Русью практически сошли на нет. Это подтверждается и отсутствием каких-либо численно заметных находок византийских монет на территории Руси (есть несколько единичных, насколько мне известно, в Крыму). Основной торговый и административный форпост "старой" Византии в Крыму, город-герой Херсонес, был в XIII веке неоднократно разграблен татарами, а затем в XIV веке и литовцами (западными русскими). Затем он формально в виде руин перешел под контроль генуэзцев, которые всю деловую активность и бизнес перенесли в свою крепость Чембало (Балаклава). Так что у "византийцев" в XIII-XIV веках не было даже опорного пункта для торговли в Северном Причерноморье (где, повторим еще раз, всю торговлю контролировали итальянцы с момента создания в XIII веке Газарии).
Торговый путь по Днепру, как считает большинство лицензированных историков, прекратил свое действие еще до начала XIII века (даже если предположить, что он был, несмотря на пороги и опасность от номадов). Примечательно, что попавшие в XIII веке в Черное море итальянцы "закрыли" своими форпостами и крепостями устья Днестра, Дуная и даже Дона (крепость Тана), а вот в устье Днепра ими не было основано каких-то крупных и хорошо укрепленных форпостов. Может, они ничего не понимали в бизнесе?
Что касается Ирана (точнее, с середины XIII века это государства Хулагуидов или ильханов), то в XIII веке он, будучи частью "империи" Хорезмшахов, подвергся (если следовать официальной истории) нашествию "монголов" и страна серьезно деградировала. В XIV веке (около 1335 года) держава ильханов в Персии рухнула и там все окончательно погрузилось в хаос. Плюс не надо забывать, что нижнее и среднее течение Волги в то время находилось под контролем кочевников "Орды" и не понятно, как осуществлялся проход купцов. Археологически серьезные связи Северо-Восточной Руси и Ираном в XIII-XV веках также не подтверждаются. Кое-какие предметы иранского происхождения встречаются при раскопках, но их относительно мало. Практически отсутствуют монеты Хулагуидов на территории Северо-Восточной Руси. Кстати, это касается не только их, но и монет Орды, которые потихоньку чеканились из серебряной проволоки с 50-60-х годов XIII века на территории Булгарии и Крыма. Они крайне редко встречаются на территории Руси, тогда как на бывшей территории Орды найдено порядка 170-180 кладов с их содержанием (Г.А. Федоров-Давыдов. Денежное дело Золотой Орды).
Скорее всего, для Северо-Восточной Руси более крупными торговыми партнерами выступали итальянцы из Газарии и немцы из Ордена и Ганзы. Они могли предложить русским более широкий выбор товаров, а также серебра, чем какие-нибудь персы, татары или византийцы. Есть известия, что русские в XIV-XV веках торговали через посредничество Орды с итальянцами в Суроже (что немного странно, ибо главный торг Газарии был в Кафе), а итальянцы в свою очередь имели постоялые дворы в Москве. Главный минус этого направления заключался в том, что территорию между итальянскими колониями в Крыму и низовьях Дона и Северо-Восточной Русью (вплоть до последней трети XV века ее южная граница шла по Оке и ее притокам) контролировали кочевники Орды. Поэтому при первых же "проблемах" торговые связи между Северо-Восточной Русью и итальянскими городами рвались как нитки. А если мы вспомним даже официальную историю XIV-XV веков, такие "проблемы" иногда растягивались на десятилетия. Например, в XIV веке на это время пришлись война Орды с Газарией в 40-х годах XIV века, Великая замятня в Орде в 50-80-е годы XIV века, войны Тохтамыша с Тимуром в 80-90-е годы XIV века и так далее. Естественно, что и сама итальянская торговля переживала острые кризисы, включая ее локальное уничтожение. Например, в 1343 году татары разгромили и захватили Тану, а затем погромили Газарию в Крыму. В 1395 году Тимур еще раз уничтожил Тану и погромил Кафу в Крыму.
Поэтому торг через Новгород был более безопасным и более предсказуемым и, по всей видимости, имел более низкие издержки для русских. Вокруг Новгорода не было кочевников, не надо было платить дань за провод купцов и так далее. При этом повторю еще раз: расположение Новгорода было неудобным для ганзейцев (о чем они жаловались в своих отчетах в Любек), но тут как в поговорке про мышей и кактус: маржа от торговли мехами перевешивала все неудобства. Почему торг не перенесли хотя бы в Старую Ладогу, не совсем понятно (вероятно, город там возник достаточно поздно). Дам обширную цитату из своей старой статьи:
В отличие от других торговых городов балтийского региона, находившихся либо на побережье моря, либо в течении судоходной реки, Новгород имел крайне неудобное расположение. Более того, за все века своего независимого существования Новгород так и не смог создать хотя бы крепость или порт в низовьях Невы. Как свидетельствуют немецкие документы, иностранные купцы, плывущие в Новгород, делают остановку на острове Котлин в Финском заливе и перегружают свой товар с морских коггов в речные ладьи. Затем они, ведомые лоцманами, поднимаются вверх по Неве, проходят по Ладожскому озеру (где они нередко тонули из-за частых штормов) и поднимаются вверх по Волхову. На этом пути купцы дважды делают остановки. Перед волховскими порогами ладьи частично разгружают, а груз переносят по суше. Там же первая остановка - Гостинодворье. Потом в 20 километрах от Ильменя еще одна остановка - Холопий городок. Викарий новгородской фактории Ганзы Бернгард Бракель в начале XV века описал путь до Новгорода как "ужасно долгое путешествие" (de vruchtliken langen reyze). Заезд купцов, как правило, в Новгород происходил два раза в год (т.н. "летние" и "зимние гости"). Кроме того, иногда купцы приезжали по суше из Прибалтики.
По времени дорога из Финского залива до Новгорода могла занимать в среднем от 7-10 до 15-20 дней при неблагоприятных условиях (например, шторм на Ладоге). Известно, что посольство Адама Олеария, отплывшее в 1634 году от Орешка до Новгорода при хорошей погоде затратило на этот маршрут около 7 суток, делая только вынужденные стоянки в основном из-за отсутствия попутного ветра и для пополнения провианта. Из них двое суток плавание проходило по Ладоге (около 50 километров в сутки) и 5 суток по Волхову (около 45 километров в сутки).
Тем не менее, иностранные купцы все же ездили в Новгород. Причиной их интереса были некоторые сорта меха белок (так называемый "шоневерк"), а также воск, хотя здесь конкуренцию Новгороду создавала Рига и Скандинавия. Из-за отсутствия собственного морского порта и торгового флота Новгород недополучал серьезную маржу, которая возникала после того, как ганзейцы вывозили товары из него сначала в Ливонию, а затем далее на Запад - в Любек, Росток и вплоть до Брюгге во Фландрии. По подсчетам советского историка И.Э. Клейненберга, маржа ганзейцев на торговле новгородскими товарами в среднем составляла порядка 30-50 процентов (при вывозе в ливонские города - Ригу, Дерпт).
Отмечу, что исследователи ганзейской торговли полагают (Клейнберг, Лесников), что маржа ганзейцев при вывозе русских мехов в Любек или Брюгге составляла уже 100-200% и иногда даже выше. То есть, ради этого можно было терпеть такие неудобства.
— Могла ли торговля пушниной помочь возвыситься Москве?
— К сожалению, у нас нет никаких данных, которые позволяли бы четко об этом судить. Мы смотрим на русскую историю XIII-XIV веков сквозь мясорубку созданных столетия спустя литературно-политических опусов (летописей), в чьей ангажированности не сомневаются даже официальные историки. Представьте себе ситуацию: сейчас 2700 год и до нас не дошло никаких аутентичных записей и документов по истории Великой отечественной войны. Практически ноль, если не считать находок каких-то мутных остатков древних памятников с мутными надписями. Дошли до нас лишь нарративные произведения. Например, творческое переиздание мемуаров маршала Горбатюка (Кишинев, 2175 год), отрывки из сборника "Приближая победу" (Москва, 2225 год), несколько наборов комиксов и десяток украинских книг 24-25-х веков со скупыми и иносказательными упоминаниями об этой войне ("ватники напали на Голодомор"). И на этом все.
Можно попробовать реконструировать, опираясь на те явления и факты, которые можно "верифицировать". Например, колонизация Волго-Окского междуречья, по всей видимости, была "маргинальной", относительно медленной и вначале шла еще в "догосударственную" эпоху. До примерно 1300 года Москва ничем не выделялась из череды других участников "игры престолов" — бойни между сыновьями, племянниками и другими родственниками Александра Невского в великом княжестве Владимирском в 70-90-е годы XIII века. Но вот после 1301 года случилось нечто, благодаря чему Москва сумела победить в четвертьвековой войне Тверь (1304-1327 годы), взять контроль над Угличем, Костромой, Переяславлем-Залесским, отнять Коломну у Рязани и так далее. В российской историографии причинами такого "успеха" Москвы называются совершенно разные факторы, но ни один из них до конца пока не верифицирован (и вряд ли будет).
Мое предположение базируется на том, что Москва умудрилась, будучи расположенной в глухом углу Волго-Окского междуречья, не только забить более сильного конкурента (Тверь), но перехватить контроль над Волгой (Углич в 1305-1328 годах), а затем начала экспансию на восток и северо-восток (Кострома, Галич, Вологда, Белоозеро) — в те регионы, куда смещалась добыча пушного зверя. Если посмотреть на карты (с опаской, конечно), то видно, что на юг русские в целом и Москва в частности не продвигались в XIV-XV веках. Граница Северо-Восточной Руси шла по Оке и ее притокам (стояние на Угре в 1480 году было как раз в таком месте), а все что было южнее, находилось в зоне риска из-за набегов кочевников (хотя вплоть до нашествия Тимура археологически там фиксируются некоторые следы земледельческого населения). Зато видно, что московские владения расширялись именно на восток и северо-восток. Туда, где формально условия для сельского хозяйства были близкими к экстремальным (то есть, рискованными). Тем не менее, Москва умудрилась из третьестепенного городка стать лидером Северо-Восточной Руси уже к концу эпохи Ивана Калиты (1325-1340 годы). Причем всего за 20-30 лет (если брать от конца правления Даниила Александровича, бывшего московским князем в 1277-1303 годах).
Карта примерная, но вектор экспансии Москвы очень даже понятен: вперед, в тайгу, на восток и север! Во второй половине XIV века московские князья присоединили Устюг и Белоозеро, вклинились в Двинскую землю и затем в Заволочье. А в XV веке явно последовали походы за меховым ясаком в Югру (первый фиксируется 1465 годом, но до него явно тоже были).
— Откуда в Подмосковье вообще могла быть тайга, это же не Сибирь!
— Если читать научные книжки, то территория современной Московской области относится даже сейчас к Валдайско-Онежской подпровинции Северо-европейской таёжной провинции Евроазиатской (Европейско-Западно-Сибирской) таёжной области. Это такое почвенно-географическое районирование, которое учитывает особенности климата, характер почв и растительности. Или если чуть более научно: "Европейско-Западно-Сибирская таежно-лесная область охватывает Русскую и Западно-Сибирскую равнины и, в связи с отчетливо выраженной широтной зональностью, распадается на подзону глееподзолистых почв, глеезёмов и подзолов северной тайги, подзону подзолистых почв, глеезёмов и подзолов средней тайги и зону дерново-подзолистых почв южной тайги".
Более наглядно районирование можно посмотреть здесь (картинка). Когда славяне проникли в Волго-Окское междуречье, то их встретили здесь совершенно дремучие леса, которые быстро переходили от смешанных (на Оке) в хвойные. Если верить палеоботаникам, это были остатки плейстоценовой тайги (ее реликты сохранились чудом до сегодняшнего дня даже в относительно южных регионах, например, Рачейская тайга в Самарской области, хотя этот реликтовый лес явно уже изменен). Поэтому единственными путями сообщения были речные. Кстати, именно по рекам зимой 1237-1238 годов в Северо-Восточную Русь вторглось войско "монголов", как считается. Вплоть до середины-конца XIV века речные пути были явно основными в регионе, поскольку дороги через лесистые водоразделы "прорубались" довольно медленно (летописи фиксируют первые постоянно действущие грунтовые дороги где-то концом XIV-началом XV века).
— А почему Тверь имела лучшее расположение, чем Москва?
— Москва находилась в верховьях Москва-реки, которая впадала в Оку (то есть, в тупичке). Сама Ока была вплоть до XV века пограничной рекой Северо-Восточной Руси. Южнее (юго-восточнее) ее жили дикие племена мордвы и мещеры, нападавшие на русских вплоть до конца XIV-начала XV веков, а также кочевали татары. Это была зона риска. Более того. Вплоть до конца XIII века московские князья воевали с балтским племенем голядь, жившим в современном западном Подмосковье. И ассимилировать его удалось только в XV веке. Плюс в западном Подмосковье до середины XIV века сохранялись области, где даже по официальной информации жили язычники (волость Искона). То есть, это был реально глухой угол.
В свою очередь на Оке располагалось лишь относительное бедное и подверженное нападениям кочеников Рязанское "княжество". Кстати, до конца XVIII века в России считалось, что Старую Рязань сожгли татары и ногайцы во время набега в 1568 году (эту версию также подтверждает Адам Олеарий). А вот самые богатые города находились на Волге или ее притоках в Заволжье.
Тверь в отличии от Москвы находилась на крупной водной артерии, по берегам которой вплоть до Нижнего Новгорода не было опасных народов, способных на налеты и набеги. Плюс Тверь "закрывала" речной и сухопутный пути из Волго-Окского междуречья (были обходные, но менее удобные по волокам) к Новгороду. Тверь находится в верховьях Волги, а сие означает, что она имеет преимущество в логистике по самой реке (вывоз товара, людей, снаряжения из нее всегда идет по формуле + скорость течения).
Речная лодка грузоподъемностью 5-8 тонн за день плавания по реке вниз по течению свободно проходит порядка 120-150 километров, можно и более, если использовать, например, паруса или гребцов. То есть, вполне можно за день проходить от 120 до 180 километров без особых затрат. С какими городами нас связывает Волга?
Углич. Крупный торговый город. Порядка 200 с небольшим километров от Твери — это 2 дня плавания по реке вниз по течению. Ключевой пункт на Волге. По официальной истории в 1328 году был окончательно захвачен Москвой. Древние Кснятин и Кашин до Углича не упоминаю. Далее идет Ярославль — крупный и богатый городской центр в Северо-Восточной Руси. Находится примерно в 300-320 километрах по реке от Твери (расстояния сейчас другие, ибо коммунистами понатыканы водохранилища). То есть, от Твери до Ярославля 3 дня плавания. При использовании ветра и весел можно "добежать" за 2 дня.
Сравните — от Москвы до Ярославля по лесистому водоразделу около 280 километров. Это не менее 7-8 дней пути для пешего или груженой повозки (если не все 10-12). На повозку все равно более 1 тонны груза не положите (а простейшая речная лодка длиной метров 10-15 может перевезти спокойно и до 3-5 тонн). Плюс тягловую скотину надо кормить.
После Ярославля есть Кострома, выход на Галич и Вологду, наконец, есть еще ряд городов (Городец) и затем Нижний Новгород. То есть, Тверь стояла на "транспортном Интернете". И каким-то чудом Москве удалось такого оппонента победить в достаточно сжатые сроки: буквально за 10-15 лет.
— Но как Москве "помогла" пушная торговля и почему Москва стала первой?
— На этот счет нет практически никаких аутентичных документов. Поэтому все является плодом реконструкции с соответствующими погрешностями. Как показывает практика, если возникает спрос, то быстро появляется потребность в его удовлетворении. Если немцы пришли в Новгород во второй половине XIII века (я оперирую официальными данными) и построили в нем свой укрепленный форпост (двор святого Петра), то за 40-50 лет они вполне могли наладить свой бизнес по скупке мехов и шкур у местных славян. А те быстро смекнули, на чем можно заработать. Это стандартная схема баланса "спроса и предложения". Официально все выглядит еще более древним:
Первый устав двора св. Петра (скра) датируется 1225 годом (запрет на торговлю в церкви, охрана двора силами купцов и т.п.). В 1265 году был ратифицирован первый договор между немецкими купцами и князем Ярославом (договор введен в научный оборот немецким историком Гетцем лишь в 1916 году ((Goetz K.L. Deutsch-Russische Handelsvertraege des Mittelalters, 1916). В русской историографии вплоть до 1808 года о существовании этого подворья в XIII-начале XV веков ничего известно не было.
То есть, к моменту возвышения Москвы немцы формировали спрос на пушнину уже чуть ли не в течение целого столетия (я с сомнением к этому отношусь, но пусть так). Возможно, и это есть предположение, что московские князья (сидевший тихо почти всю свою жизнь Даниил Александрович, например. Хотя в "играх престолов" конца XIII века все равно принял участие) каким-то образом то ли скопили капитал, то ли получили его (от кого?), который и помог им в деле борьбы с конкурентами и уплатой дани татарам, а также найме их воинов. Например, скандальная история с "переяславским наследием" выглядит достойной детектива. По тогдашним правилам, выморочное удельное княжество переходило обратно напрямую в состав великого княжества Владимирского и теряло свой удельный статус. Но в 1302 году умер внук Александра Невского, переяславский князь Иван Дмитриевич, который неожиданно "наваял" завещание в пользу... своего дяди, Даниила Александровича Московского! И на этом основании Москва расширила свою территорию чуть ли не вдвое. Какова сила родственных чувств (подобных случаев до этого практически не встречалось)!
Естественно, когда тверской князь Михаил Ярославович стал князем Владимирским (1305-1318 годы), то "сделка" была признана ничтожной и Переяславль-Залесское княжество формально было включено непосредственно в состав великого княжения. После погрома Твери (1327 год) Москва все же вернула себе этот удел (там дальше была своя очень интересная история, которую лень пересказывать). Незадолго до этой операции "Наследник" Даниил Александрович умудрился провернуть кампанию по захвату Коломенского удельного княжества, подчинявшегося великому князю Рязанскому. Войско Москвы ( еще раз напомню, на тот момент крошечного княжества) в битве громит армию князя Рязанского Константина Романовича (есть глухие намеки, что "сражение было проплачено"). Рязанского князя 5 лет держат в плену, а затем в 1306 году убивают (!). Историки считают Коломну уделом Рязанского княжества с конца XII века, а сам город имел для Москвы стратегическое значение, ибо запирал устье Москва-реки. Почему рязанцы, имевшие существенно большие армейские ресурсы (как считается), чем Москва, не отбили свой удел, не ясно.
Наконец, в 1303 году Москва захватывает Можайское удельное княжество, подчиненное вообще-то Смоленскому великому княжеству. Можайский князь Святослав Глебович переезжает на гостеприимный московский подвал, где и проводит несколько лет (ему удалось сохранить жизнь). И мы снова видим, что этот захват снова сходит с рук. В 1303-1304 годах Москва (уже после смерти Даниила Александровича) при его сыне, Юрии Данииловиче, захватывает Кострому. Каким образом? Снова операция "Наследник": в 1303 году умирает последний удельный костромской князь Борис Андреевич, и Костромское княжество отходит к Москве: с 1304 года там "посажен" князем сын Даниила Александровича Борис Даниилович. Одно или два события могут быть случайными, но сложно признать за случайность, когда за 3 года Москва громит, захватывает или присоединяет сразу четыре (!) удельных княжества! Увеличив свою территорию сразу в несколько раз!
Ретроспективно это выглядит как "накачка" перед столкновением с Тверью за великокняжеский престол Владимира притом, что согласно действующему тогда лествичному принципу, московские князья (сыновья Даниила Александровича) никаких прав на него не имели (их отец умер до его занятия). Более того, с точки зрения тогдашних правил, московские князья были "бунтовщикам", ибо ярлык на великое княжество Владимирское с 1304 года имел Михаил Ярославович Тверской.
Перипетии этой борьбы (1304-1327 годы) пересказывать не буду, отмечу лишь детали:
— на стороне союзников Москвы оказались такие силы как Новгород и Орда. По сути, Твери пришлось воевать даже не на трех, а на четырех-пяти фронтах. Почему и отчего Новгород и Орда вдруг воспылали такими чувствами к Москве — не известно. Мы не знаем. Например, в отношении Новгорода можно предполагать, что там всерьез опасались агрессии Твери (тверичане неоднократно пытались захватить Торжок, например). Более того. Если верить летописям (а верить надо очень аккуратно), Тверь "списали" еще до ее поражения: в 1305 году митрополитом всея Руси неожиданно в Константинополе назначили галицкого митрополита Петра. Который занимал "антитверскую позицию" (специально кавычу) и в 1325 году официально перенес свою кафедру из Владимира в Москву.
— противник Москвы, тверской князь Михаил Ярославович при всех своих талантах находился в ситуации, когда победа становилась хуже поражения. Ибо приводила к еще более сильной консолидации врагов. Так попытки тверичан взять Москву в 1305 и 1308 годах оказались неудачными (как и овладеть Переяславль-Залесским). Попытки Михаила принудить Новгород к продолжительному миру путем блокады (1312 год) и похода на него в 1314 году также ничего не дали, хотя в битве тверское войско одержало верх над новгородско-московским. Наконец, знаменитая Бортеневская битва 1317 года, где тверская армия разбила наголову ордынско-московское войско (чуть ранее тверичи разбили и союзных им новгородцев), а в их плен попала жена Юрия Даниловича, бывшая сестрой нового хана Орды Узбека (зачем брать в военный поход бабу, отдельный вопрос, я вот в средневековой русской истории более такого случая не знаю). В Твери она при загадочных обстоятельствах умирает, а затем тверского князя вызывают в Орду, где его и убивают в 1318 году. Дальше происходит выпил ряда других действующих персонажей (в первую очередь, Юрия Даниловича и ряда сыновей Михаила Ярославовича).
По сути, к 1327 году получается картина маслом: великое княжество Тверское разгромлено, признано вассалом Московского княжества и поделено на уделы. Московское княжество наоборот, чудесным образом сохраняется в одних руках (Иван Данилович Калита), а все его дожившие до взрослого возраста братья (еще двое не дожили) — Юрий, Борис, Афанасий и Александр, умирают без наследников мужского пола. Все как один! В итоге с 1328 по 1368 годы Москва получает почти 40 лет мирного времени. Отдельные попытки Орды как-то снизить ее роль (например, поделив великое Владимирское княжение на две части в 1328-1331 годах) оказываются бессмысленными, ибо Орда... продолжает поддерживать вплоть до конца 50-х годов XIV века Калиту и его потомков (вплоть до начала в Орде Великой Замятни). Кстати, сам Иван Калита почему-то не был женат на каких-то равноранговых персонах, происхождение обеих его жен толком не известно (но маловероятно, что они были из семей хотя бы удельных князей).
Почему так произошло, сложно сказать. С точки зрения Орды (я тут уже предполагаю), содействовать установлению в Северо-Восточной Руси какого-то одного лидера смысла не имело вообще. Войну Новгород-Москва против Твери можно было поддерживать десятилетиями: зачем было убивать "законного" князя Владимирского и Тверского (получившего ярлык в Орде, кстати) Михаила Ярославовича? Ради того, чтобы отдать сбор дани с Руси в одни руки его конкурентам из Москвы? Возможно, были какие-то тактические соображения, о которых мы не знаем. Но стратегически это выглядело наивным — вместо вороха бессильных князьков Орда получила одного мощного "данника", который с годами только усиливался:
Предположительно часть собранных средств Калита оставлял себе. Его казна могла пополняться также за счёт добычи пушнины в северных княжествах, зависимых от Москвы, за счёт продажи хлеба, а также благодаря внутренней стабилизации.
Официально считается, что Москву прикрывал и ей благоволил хан Орды Узбек (1313-1341 годы), а также его сын, хан Джанибек (1342-1359 годы). Причины такого расположения, доходившего до политического меценатства, не известны. В любом случае в конце 30-х годов XIV века в Орде были убиты последние тверские князья, которые еще на что-то рассчитывали (Александр Михайлович и его сын Федор) и на этом амбиции Твери были закопаны. Джанибек, кстати, в 40-е годы XIV века погромил колонии генуэзцев в Северном Причерноморье и по сути блокировал их торговлю в этом регионе (некоторые конспирологи даже удивляются, кто бы мог быть заинтересован в этом?).
После смерти Ивана Калиты в 1340 году большинство князей Северо-Восточной Руси официально (!) попросило Орду не назначать великим князем его старшего сына Симеона, поскольку от политики Москвы все эти уделы рыдали горькими слезами. Иван Калита, прикрываясь ордынской мощью, грабил их, скупал земли, "выводил людей" и так далее. Русские князья в последний раз предложили татарам последовать древнему лествичному праву (которое было разрушено Ордой еще при хане Узбеке) и назначить великим князем Константина Васильевича Суздальского. Ну и? Правильно: Орда выдала ярлык Симеону, впервые признав к тому же московского правителя "князем всея Руси"! Это я цитирую строго официальную историю.
Ладно. В 1353 году удачно (а в истории Москвы XIV века такие "удачи" становятся фоном) от "чумки" помирает сам Симеон, два его сына и брат Андрей Иванович, удельный князь Серпуховской. В итоге московский престол оказывается у Ивана Ивановича II Красного. Почему на этом заостряю внимание? Потому что во всех остальных княжества Северо-Восточной Руси главенстовал лествичный принцип, по которому княжество делилось между наследниками, а владельцем титула становился старший сын. В итоге за пару поколений относительно крупные удельные княжества XIII-XIV веков "доживали до мышей". Тогда как в Москве этого не происходило, и основная часть владений переходила именно старшему сыну. Например, при Симеоне Гордом тот же будущий Иван II занимал "важный пост" звенигородского удельного князя, а его брат, Андрей Иванович — серпуховского князя. То есть, "революция" в престолонаследии, оформившаяся при Иване Калите, закрепила лидерство Москвы над другими землями еще раз. Московские владения не распылялись.
Как тут связана пушнина? В летописях есть данные, что еще Юрий Данилович "баловался" тем, что собирал ясак пушниной со всей Северо-Восточной Руси и... успешно сбывал его в Новгороде немцам. Тоже самое продолжилось и позднее. Возможно, уже к эпохе Дмитрия Донского Москва стала своего рода почти монополистом в Северо-Восточной Руси по сбору и продаже пушнины через Новгород. Но это предположение, которое, однако, вполне хорошо согласуется с известными нам данными: удачным противостоянием с Западной Русью (Великим княжеством Литовским и Русским, ВКЛиР) при Ольгерде, подавлением последних удельных князей не из рода Даниила Московского (нижегородские, ярославские и микулинские князья), строительством первой каменной крепости на Руси (1368 год), появлением пушек (1382 год) и началом чеканки монет. Экспансию Москвы удалось в конце XIV века лишь приостановить в итоге ряда совместных усилий ВЛКиР, Орды и заново созданного "великого княжества Тверского".
При этом уже во второй половине XV-начале XVI веков Московия переживает самый настоящий взлет: чередой идут походы на Казань (в 1487 году ханство разгромлено), русские рати объясачивают Югру и небольшие княжества по реке Обь в Сибири, присоединены Новгород и великое княжество Тверское, независимость которого должно было обеспечивать ВКЛиР. В конце XV-начале XVI веков в серии нескольких войн решается и вопрос противостояния Восточной и Западной Руси: в 1487-1494 годах, в 1500-1503 годах и 1512-1522 годах. В этих войнах более "технически отсталая", как казалось, Московия умудрилась нанести поражения в полевых сражения литвинам, взять Смоленск и присоединить чуть ли не треть территории ВКЛиР (вот итоги на 1503 год и на 1522 год). Перевес "восточников" был так велик, что не изменили ситуацию даже переход на сторону Литвы Крымского ханства и поражение московитов в битве под Оршей в 1514 году. К началу Ливонской войны Московия еще более нарастила свое военное могущество, не стесняясь сотнями (!) покупать в Европе специалистов в военном, литейном, артиллерийском и других делах. Откуда на это брались деньги, подумайте сами. Но явно не от выращивания ржи и сборов льна.
— Почему только пушнина считается источником "могущества" Москвы?
— Потому что никаких других ресурсов в Северо-Восточной Руси, которые давали бы такую высокую "прибавочную стоимость", не было. Сельское хозяйство находилось в большинстве случаев в этом регионе, не говоря уже о Заволжье или севере, в условиях "рискованного". Средняя урожайность зерновых составляла всего сам-3. Это очень мало. Для сравнения, в рейнской Германии или южной Англии она по зерновым доходила в среднем до сам-10-15 (после начала унавоживания почв еще более выросла). Плюс каждый третий год в среднем был неурожайным. То есть, собранного зерна хватало в лучшем случае на собственный прокорм (развивалось также трудозатратное подсечно-огневое земледелие, с этим отдельная тема). Эта тема в советской и российской историграфии довольно неплохо исследована, рекомендую для ликбеза ряд книжек: Милов Л. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса, Л.Г. Степанова. Новгородское крестьянство на рубеже XV-XVI столетий: уровень развития хозяйства, Аграрная история Северо-Запада России (под редакцией А.Л. Шапиро) и другие.
В Московии вплоть до конца XVII века не было своего железа (того, что получали из т.н. " болотных руд" не хватало), его завозили из Европы: Германии, Ливонии, а затем и Швеции. Тоже самое обстояло с медью, оловом, свинцом, порохом (не хватало). Не хватало затем пушек, ружей (хотя уже было с XV века и свое производство). Ткани, соль, стекло также поступали с Запада. Не было на Руси-Московии вплоть до Петра I и собственного серебра, из которого чеканились деньги. Перечислять все это можно очень долго, но это факты. Разумеется, современным "патриотам" они не понравятся. Тем же, кому хотя бы чуть-чуть интересна русская история, предложу небольшой перечень книжек.
Охота и бортничество в новгородских лесах. Резные панели собора св. Николая в Штральзунде, 1400 год.
Очень краткий список рекомендуемой литературы (что держал под рукой, по теме итальянцев в Причерноморье плиз читайте С.П. Карпова):
РубрикиТемыТолкователь
О блоге
