В Сочи состоялось
совещание резидента РФ "Путина" с генерал-вахтерами и руководством предприятий ВПК. Ничего нового по сравнению с январским совещанием в Уфе высказано не было, курс на будущую конверсию военного производства снова был озвучен. Для понимания у широкой аудитории
обильно процитируем газету "Известия":
Производство продукции гражданского назначения на предприятиях оборонно-промышленного комплекса должно быть увязано с национальными проектами. Об этом президент России заявил на совещании с руководством Минобороны и предприятий ОПК в Сочи. Для этого необходимо создать отдельную систему планирования производства и продаж, подчеркнул Владимир Путин. По словам главы государства, доля невоенного производства на оборонных заводах сегодня составляет уже более 20%.
Задача по увеличению выпуска высокотехнологичной продукции гражданского и двойного назначения была поставлена еще в послании Федеральному собранию в 2016 году, напомнил глава государства. Он отметил, что ее доля в общем объеме производства оборонных предприятий к 2020 году должна составить 17%, к 2025-му — 30%, а к 2030-му — 50%.
Последние цифры стали своего рода заезженной мантрой и изрекаются российским руководством с декабря 2016 года. В январе 2018 года
наш блог писал об этом:
Проще говоря, высокое начальство предложило разлакомившимся оружейным баронам, уставшим тасовать военные бюджеты, подумать о необходимости жить как-то самим. Но позвольте! А кто тогда принял в декабре 2017 года новую, свежую и третью уже по счету с 2006 года Государственную Программу Вооружений (ГПВ), рассчитанную на 2018-2027 годы? Кто ее одобрил в январе 2018 года? И откуда у Путина взялся "пик расходов" в 2020 году с неизбежным их уменьшением потом, если программа рассчитана до 2027 года?
По его словам, выпуск гражданской продукции должен обеспечить полную загрузку предприятий ОПК и их финансовую устойчивость, особенно после прохождения пика объемов гособоронзаказов и их последующего сокращения после 2020 года.
А ведь на этом государственная какафония не остановилась. Как
выяснилось в сентябре, запутинцы окончательно спутали собственные же планы и сообщили, что в 2023 году свежепринятая в декабре 2017 года ГПВ-2027 будет официально...
похерена! То есть, за 4 с лишним года до истечения ее срока действия! Что будет вместо нее? Держитесь:
государственная программа вооружений на 2023-2033 годы (ГПВ-2033)! Это не шутки:
Новая госпрограмма вооружений (ГПВ) будет приниматься в 2023 году и охватит период 2024–2033 годов. Об этом по итогам заседания Военно-промышленной комиссии под руководством Владимира Путина рассказал вице-премьер Юрий Борисов.
«Решили, когда будет дан старт новой госпрограмме вооружений, — рассказал Борисов. — В 2023 году мы будем принимать новую госпрограмму вооружений, следующий период будет до 2033 года». Вице-премьер отметил, что ГПВ — основной долгосрочный документ, согласно которому развиваются вооруженные силы.
И нельзя думать, что подобные завихрения у путинских милитократов какая-то случайность. Напомним, ГПВ на 2008-2015 годы была в 2011 году благополучно провалена и вместо нее приняли ГПВ до 2020 года, которую отменили в 2017 году по причине ее более чем вялого успеха. Но относительно ГПВ-2027 ребята переплюнули сами себя: отменили собственную же программу, едва успев ее принять! К чему все это?
К тому, что ГПВ должна рамочно определять условия так называемого "государственного оборонного заказа" на каждый год ее действия. Согласно ГПВ на 2018-2027 годы, РесФед
потратит 19 триллионов рублей только на производство новых видов оружия и боевой техники для армии. Это по 1,9 триллиона в год, что даже выше, чем в 2017 году, когда израсходовали на эти цели чуть более 1,5 триллионов рублей. Отдельно от 1 до 2 триллионов рублей будет истрачено на развитие инфраструктуры и складов армии. Плюс 3 триллиона рублей направлены на производство техники и оружия для МВД РФ, Росгвардии, ФСБ, СВР и других охранительных ведомств. Таким образом, за 10 лет — не менее 23 триллионов рублей или
почти по 40 миллиардов долларов каждый год (2,3 триллиона рублей). И это только на разработку и производство вооружений и боевой техники! Еще столько же
уйдет на содержание российских милитократов из армии, спецслужб, контролирующих и проверяющих органов.
Теперь выясняется, что постоянная смена рамочных госпрограмм по сути торпедирует функционирование остатков российского ВПК. Ведь сами посудите. Например, в ГПВ-2027
содержится пункт о серийном производстве с 2020 года танков "Армата":
В рамках ГПВ серийное производство "Армат" начнется в 2020 году, будет изготовлено несколько сот машин, в первую очередь их получат соединения Западного и Южного военных округов.
Поскольку сама программа в деталях засекречена, что скрывается за "сотнями машин", не совсем понятно. Это притом, что производитель "чудо-танка" — Уралвагонзавод (УВЗ)
требует за каждый шушпанцер 7 миллионов долларов, а Минобороны РФ настаивает на 5 миллионах долларов. Выходит, запутинцы банально срывают УВЗ вкусный и бюджетный проект. И это касается не только одного Уралвагонзавода. Например, предприятия корпорации "Ростех", которой руководит друг Верховного Главнокомандующего Сергей Чемезов, должны постоянно увеличивать долю гражданской продукции. Соответственно, у ряда военных заводов, входящих в корпорацию, уже пошло сокращение "
военки".
Так в июне 2018 года наш блог
обратил внимание на непростое положение ПАО "Мотовилихинские заводы", являющегося почти единственным производителем реактивных систем залпового огня (РСЗО) в Северной Евразии, а также ствольной артиллерии. На предприятии, проходящем, кстати, процедуру банкротства (на заводе были разворованы около 14 миллиардов рублей кредитов от госбанков), уже началось сокращение штатов в цехах, которые... правильно, производят военную продукцию!
На бумаге у кремлевских менеджеров, косплеящих для лопоухих потребителей советский "плановый порядок" все выглядит относительно гладко. Предполагается, что государство и госкорпорации будут стараться обеспечивать заказами "диверсифицирующиеся" предриятия ВПК:
Диверсификация ОПК — одна из ключевых, стратегических национальных задач, отметил российский лидер и предложил ряд первоочередных шагов в решении этого вопроса.
— Необходимо создать систему, позволяющую управлять процессом диверсификации. Ее, к сожалению, нет, — констатировал Владимир Путин. — Речь идет о том, чтобы четко, как минимум на трехлетний период, с разбивкой по годам представлять, сколько и какой гражданской продукции будет производить каждое предприятие ОПК и на какие рынки планирует ее поставлять. На первый взгляд это административный подход, но, судя по всему, по-другому невозможно, потому что, еще раз хочу подчеркнуть, в целом работа идет медленно.
Насколько это реализуемо? Ведь РесФед — это не СССР с его плановой и формально безденежной экономикой (которую первый, правда, косплеит). Там государственное предприятие (а других и не было) производило ровно ту продукцию и в тех объемах, по которым через профильные главки и министерства ему спускался плановый заказ. При этом производило ровно по той формальной себестоимости и получало за него те отпускные цены, которые опять же устанавливались плановым порядком (в идеале). При таком раскладе конкретное предприятие могло быть годами и десятилетиями "планово-убыточным", но Госбанк СССР (сам или через свои подразделения) каждый год все равно начислял предприятию "оборотные" средства в виде безналичных советских рублей. Помимо этого, "военка" для всех без исключения предприятий СССР являлась приоритетной. Помимо министерства оборонной промышленности СССР, в стране Советов военную продукцию
выпускали предприятия десятков других министерств.
Ничего подобного в путинской РФ нет, хотя "родовые следы", безусловно, остались (например, нынешний Роскосмос — в какой-то степени наследник министерства общего машиностроения, Росатом — советского министерства среднего машиностроения, а Газпром — министерства газовой промышленности СССР). Косплеить плановую экономику без основного "ингридиента" —
всеобщего валового плана, просто бессмысленно. Отсюда и недоумение Верховного андроида, который бормочет о том, что "
надо определить сколько гражданской продукции производить". Кто будет определять? Минпромнауки, которое не указ какой-нибудь корпорации "Ростех"? Или министерство топлива и энергетики РФ, которое просто шарик в пруду с нефтяными аллигаторами вроде "Роснефти", "Сургутнефтегаза" и так далее? Это министерство может изменить инвестиционную программу "Роснефти"? Оно может заставить, предположим, какой-нибудь (формально, частный) ЛУКОЙЛ увеличить или снизить добычу нефти? Оно может снять со своего поста главу "Газпром нефти" или иной другой компании?
Вопрос. Это во-первых. Во-вторых, в отличие от СССР у РесФеда есть пусть и убогая, пусть и перманентно теряющая в цене, но все же конвертируемая валюта. И хотя Центробанк РФ щедро снабжает рублями разных "игорей ивановичей", они все равно не вольны в своих расходах. Поэтому предложение "Путина" подвесить так называемую диверсификацию военных заводов под инвестпрограммы естественных монополий и госкорпораций выглядит смешным:
В этой связи считаю целесообразным соотнести планы оборонных предприятий по производству такой продукции с инвестиционными программами естественных монополий и госкорпораций, а также с планами закупок федеральных органов исполнительной власти, участвующих в национальных проектах. Это техническая, но непростая работа. Ее нужно сделать обязательно.
А если у них нет на это денег? Или если они дадут заказ только "своим"? Ведь экономика путинской РФ пришла к определенному промежуточному результату, в котором внутреннее потребление весьма ограничено, а спрос остается слабым и монополизированным. Например, только что "Газпром", основной потребитель труб большого диаметра (ТБД) в РФ, кинул на ровном месте традиционных поставщиков этой продукции (Группа ЧТПЗ, Объединенная металлургическая компания, Северсталь, Трубная металлургическая компания),
заключив договор на 41 миллиард рублей на поставку 500 тысяч тонн ТБД с демпингующим "новичком" — Загорским трубным заводом. Его конкурентное преимущество — наличие в акционерах известного адвоката и приятеля Верховного Главнокомандующего Николая Егорова. С учетом того, что российский рынок ТБД в последние годы резко сократился с 3,5 до 1,5 миллионов тонн в год (в основном за счет снижения закупок "Газпромом", которые будут редуцироваться и далее), для остальных предприятий и компаний это означает консервацию своих производств и увольнение сотрудников. Так сказать, живое доказательство тезиса о том, как опасно в монополизированной госэкономике критически зависеть от одного ключевого потребителя (а что поделать?).
Эксперты объясняют грядущую "конверсию" проще:
— Директорам военных предприятий предлагают самостоятельно искать свою нишу и зарабатывать. Это непростая задача в условиях глобальной конкуренции, — пояснил в разговоре с «Известиями» военный эксперт Вадим Козюлин.
Вот это ближе к реальности. По сути, Кремль довел еще раз до сведения оружейных баронов и "директоров-патриотов" (долгое время раскармливавших публику побасенками о том, что
ВПК как драйвер вытащит экономику РесФеда), что "
каждый сам за себя". Часть российских предприятий ВПК не сможет даже технически производить какую-то гражданскую продукцию и ей предстоит сдохнуть. Часть сможет перейти на "гражданские рельсы", но лишние штаты персонала придется сократить, плюс на стагнирующем внутреннем рынке РФ рассчитывать на уверенный рост продаж крайне сложно. Даже если есть "союзники" в лице крупных корпораций.
Например, Артиллерийский завод №9 в Екатеринбурге, который должен производить чудо-пушки 2А82 для чудо-танков "Армата", начал "диверсификацию" уже в этом году: предприятие перешло на выпуск осей для поездов "Ласточка". Заказы на производство этих примитивных деталей (их итоговая маржинальность ниже, чем у РСЗО) оно получает от "материнского" Уралвагонзавода, который вместе со своими гигантскими долгами в 2017 году перетек в корпорацию "Ростех". Сами поезда "Ласточка" с 2014 года производит совместное предприятие Группы "Синара" (принадлежит олигарху Дмитрию Пумпянскому) и германской Siemens — "Уральские локомотивы". До 2023 года у "Уральских локомотивов" вроде бы как есть контракт с РЖД на 1200 вагонов этих скоростных электропоездов (
производящихся, кстати, из китайского алюминиевого проката и имеющих преимущественно германскую начинку), но что будет дальше? Ведь если инвестпрограмма РЖД (которая в 2020-2021 годах
достигнет планового пика) будет уменьшена, то откуда далее брать заказы?
Тот же самый вопрос стоит и перед "головным" Уралвагонзаводом, финансовое благополучие которого целиком зависит от объемов продаж железнодорожных грузовых вагонов. В 2015 году предприятие, рассчитанное на выпуск до 40 тысяч единиц такой техники, произвело лишь 3 с небольшим тысячи. В 2017 году благодаря госзаказу и росту спроса у крупных операторов УВЗ выпустил 15, а в 2018 году произведет порядка 17 тысяч грузовых вагонов. Это неплохо, поскольку у российских компаний большие планы по вывозу угля, металлов и древесины на экспорт. Но этот бум
вечным не будет, и уже через несколько лет сойдет на нет. Если это совпадет с "диверсификацией", то уральскому предприятию придется
снова зажимать рабочим зарплату и наращивать задолженность.
Создание и существование в северной Евразии "путиномики" как косплея советской модели при отсутствующем плане и наличии конвертируемой валюты на фоне критической зависимости от мировых цен на углеводороды всегда было в какой-то мере рискованным проектом. Пока волатильность на внешних рынках была незначительной или позитивной, два несущих контура "путиномики" — топливно-энергетический и военно-промышленный комплексы — худо-бедно сосуществовали. Но встряска 2014-2016 годов дестабилизировала это равновесие и ВПК в общем-то признан (за исключением отдельных предприятий) бесполезным "нахлебником". С учетом безумного чередования государственных программ вооружения, максимум для чего пригодятся остатки "военки" — это текущий попил кредитов госбанков и госбюджетов. А дальше — "
каждый сам за себя".
Наш блог будет следить за "диверсификацией" в российском ВПК с большим интересом.
РубрикиТемыТолкователь
О блоге
