Как Нидерланды дошли до жизни такой: начало

Падению Голландии как супердержавы посвящены горы трудов, в которых подчас выдвигаются прямо противоположные версии произошедшего. К тому же, перефразируя старую советскую шутку, три экономиста в запертой комнате способны выдвинуть пять экономических теорий, и по шесть опровержений на каждую из них. Поэтому это исследование будет основано на следующих книгах и статьях: Джонатана Израэля «The Dutch Republic. Its Rise, Greatness, and Fall 1477-1806», Георга Эдмундсона «History of Holland» и Яна ван Зандена «The Rise and Decline of Holland's Economy: Merchant Capitalism and the Labour Market». Ну и на  историческом эссе профессора Клейна «Patriots Republikanisme».

Начнем с того, что большинство отечественных исследований по истории Голландии утверждают – падение Голландии началось в войну Аугсбургской лиги (1688), а к концу войны за Испанское наследство стало очевидным. Тот же Карл Маркс вообще категоричен: «История упадка Голландии как господствующей торговой нации есть история подчинения торгового капитала промышленному капиталу». Но стоит отметить, что в период с 1714 по 1740 год экспорт из Нидерландов составлял 12 миллионов фунтов стерлингов ежегодно. Англии (по мнению многих ученых, флагману капиталистического развития того времени) удалось превзойти эту цифру только в 1742-м году, и сразу слова Маркса хочется поставить под сомнение. Согласитесь, неплохо было бы всем так позагнивать.

Жизнь в долг

Так в чем же проблема? В записке Микаэля ван дер Бийла своему французскому резиденту (1705 год) сообщается: «Голландия чрезвычайно обременена внешним долгом, который составляет 420 миллионов гульденов в приносящих проценты облигациях, и чтобы выполнить обязательства по выплатам у них есть всего два средства – либо новые налоги, либо новые долги».

Собственно, наверное, голландцы были первыми, кто понял, что своим долгом оказывается можно торговать, и торговать с прибылью. И поэтому структура экономики после войны за Испанское наследство в Голландии стала очень интересной – есть много косвенных налогов («Сотый пенни», «Восьмой пенни», налог на свадьбы, на похороны, на сделки, на лошадей, на роскошь, на алкоголь, в общем – на все, на что можно, в среднем сумма налогов с прибыли 58%, но это в среднем, у некоторых было и больше), более половины которых уходит на уплату внешнего долга, и 10% населения, инвестирующих деньги заграницу под процент, и торгующих облигациями внешнего долга.

По сути эти 10% и имели реальную власть с Голландии, именно поэтому она удостоилась издевательского прозвища «республика рантье».

Почему-то считается (для нас, для России, это сейчас звучит актуально, как никогда), что промышленный или технологический прорыв привлечет кучу инвестиций, и вот после этого мы будем просто купаться в деньгах, и тратить их без счета. Так вот в Голландии промышленный прорыв и экономический рост привел только к росту спекулянтов, введению новых налогов, торговому (не промышленному!) протекционизму, созданию государственных монополий, которые часто поступали с бюджетом и доходами Нидерландов хуже, чем грабители и мародеры.

Как же так получилось? И тут необходимо остановиться на двух вещах. Первая – тонтины. И тут все началось с Джулио Мазарини.  Итак, что делать, если денег у государства нет, а они очень нужны? Выход один - занимать. Но как занять на выгодных условиях?

Мазарини, став первым министром Франции, привез из Италии финансистов, одним из которых был Лоренцо Тонти. Как вы помните, в 1650-х в стране была финансовый кризис, налоги были большие, а денег все так и не хватало. И вот в 1653 году Лоренцо вышел к Мазарини с предложением - давайте организуем банк, который будет действовать следующим образом: банк принимает вклады, выдает заемщикам облигации, и выплачивает проценты, скажем 6% в год. Ежегодно заемщики собираются, и получают процент в течение всей жизни. Если кто-то из них умер - то его доля делится между оставшимися в живых. Кредит считается погашенным после смерти последнего заемщика. Сумма займа не возвращается.

То есть Тонти предложил нечто среднее между банковским вкладом, страхованием жизни, рентой и лотереей. К несчастью (или счастью?) в благословенной Франции такие финансовые прожекты требовали не только одобрения короля, но и Парижского Парламента, который, усмотрев в этом методе спекуляцию, нововведение запретил. В Парламенте сказали «что это смертельно опасная игра, и кончится все тем, что заемщики будут убивать друг друга, чтобы сорвать банк».
В 1668 году Тонти за свои финансовые махинации времен Мазарини загремел в Бастилию, где просидел до 1684 года, но метод этот очень прижился в Голландии. В 1670-м первым его опробовал банк голландского города Кампена, ну а далее тонтина (так назвали эту финансовую операцию) стала в Нидерландах повсеместной.

И деньги в банки Голландии потекли рекой. От иностранцев. От своих граждан. От военных. От священников (отцы католической церкви также не брезговали увеличением капитала). Кстати, именно эту схему Вильгельм Оранский заложил при основании Банка Англии в 1693 году (правда там ставка была 8%), и эти деньги позволили покрыть чудовищный долг и оплатить военные расходы Британии в войне.

Вся проблема в том, что каждый год достаточно иметь 6-процентное резервирование по выплате всего долга, а остальные деньги можно пускать на свои цели. То есть если вам в банк принесли 1 000 000 фунтов, то вам каждый год достаточно иметь 60 000 фунтов на счетах, а 940 000 фунтов вы можете пускать в дело, выдавать под кредиты, проценты и т.д.

С другой стороны, если вы внесли 1000 фунтов в такой банк, вы гарантированно получаете 60 фунтов в год до самой смерти. То есть вы становитесь держателем ренты. И так получилось, что быть рантье стало выгоднее, чем быть купцом или промышленником. И чтобы объяснить этот феномен, придется остановиться на налогообложении Голландии. В середине XVII века в Голландии был самый высокий уровень жизни. В среднем доходы на душу населения составляли 60 гульденов в год, при этом налоговая нагрузка на человека 26%, то есть из 60 гульденов на жизнь и собственные нужды после выплаты налогов оставалось 44 гульдена и 8 стейверов. Гульден - это 9.65 грамм серебра, такое положение сохранялось до 1810 года. Фунт в 1670 году стал весить 44.5 тройских фунта, или 373,24 грамма. То есть 44,4 гульдена равны 1,15 фунтов. В Англии в это же время доход на душу населения в среднем составлял от 1-2 фунтов в год, при этом налоговая нагрузка была минимальной - 2.9%, таким образом на прожитье оставалось после выплаты налогов почти вся сумма - 1.9 фунтов или 73 гульдена.

К 1740-м доход на душу населения в Голландии вырос вдвое - до 120 гульденов в год, при этом налоги в пересчете на одного человека составляли 34%, таким образом после выплаты налогов оставалось на руках 79 гульденов.

В Британии доходы также выросли, с 1-2 до 4-6 фунтов в год на человека в среднем, но и налоги повысились, до 13.2%. После их выплаты человек мог тратить на себя 4,3 фунта стерлингов. Но к 1720-м соотношение гульдена и фунта изменилось. Фунт стерлингов стал гораздо легче, 120 грамм серебра, а гульден оставался стабильным. То есть в гульденах у англичанина на руках оставалось 53 гульдена 10 стейверов.


Облигация голландской Ост-Индской компании, 1623 год

В Голландии львиную долю собираемых налогов составляли косвенные налоги (до 44 процентов). Из прямых налогов было всего три - это подоходный налог (так называемый «сотый пенни»), составлявший 1% с дохода за год. Это налог на домовладение («восьмой пенни») - 12.5 в год. И налог на слуг (5,25 флоринов за одного человека, но там была градация от количества работников, налог был прогрессивным) - в среднем 10%. Плюс farmed duties - с 1700-го 10-10.5%, к 1748-му - 18%. Итого мы получаем в виде прямых налогов те самые упоминавшиеся 33.5-34%.

Однако фискальная и налоговая системы Голландии формировались во время Голландской Революции и войн с Испанией, Англией и Францией, и чтобы собрать денег на экстраординарные расходы, начали облагать внутренними налогами товары.  Естественно, начался рост цен, поскольку все эти налоги входили в цену товара.

Количество косвенных налогов с 1670 по 1714 годы возросло ровно в 5 раз! Можете себе представить рост цен?

В то же самое время, если доходы от таможни в Англии выросли за указанный период с 0.1% до 4.6%, то в Голландии они выросли с 0.1% до 0.2%. Отдельно стоит упомянуть очень неуместное в ряде случаев фритрейдерство, или непонятную систему обложения импорта. Был момент, с 1712 по 1725 годы, когда ввозные ткани облагались 3-процентной пошлиной, а свои, вывозные - 5-процентной.

Так что же произошло? Голландии до конца XVIII века так и не удалось создать общую систему налогообложения. Вернее даже не так. Судя по налогообложению Голландии самым привилегированным человеком там был или безработный (человек, имевший доход ниже 40 гульденов в год, налогами не облагался), либо иностранец.

Налоговая система Голландии в какой-то момент застыла на половинчатом уровне, и англичане сначала переняли прогрессивные черты у голландцев, а потом создали более эффективную налоговую систему, распределив налоги между разными группами подданных более эффективно.

То есть в Голландии сложилась ситуация, когда налогообложение в ряде случаев не помогало купцам и предпринимателям, а мешало им. Именно поэтому бизнес и инвестиционный капитал стали выноситься за пределы республики. Ибо там дышалось вольготнее. Ну а накопив побольше денег, можно было вернуться в Голландию, и вложиться в ренту - либо в государственные облигации по внутреннему долгу (6% выплаты ежегодно), либо в ту же тонтину. А после 1694 года выгоднее стало вкладываться в Банк Англии, там платили 8% ежегодно, а это в любом случае выгоднее. За пределами страны голландский финансовый, предпринимательский и новаторский гений развернулся в XVIII веке не меньше, чем в самой Голландии веком раньше.

Часть экономистов говорят, произошедшее с Голландией – есть следствие закона Кардвелла, который гласит, что государство может быть на подъеме – творческом, техническом, моральном – только небольшое количество времени. Далее однозначно следует спад.

Но как быть с Англией? Экономисты (вспоминаем фразу про трех экономистов) и тут нашли объяснение. Знаете, оказывается, в чем проблема? В том, что Англия практически не вылазила из войн, тогда как Голландия с 1714-го по 1781-й войн не вела. Мол, война заставила Англию модернизировать и оптимизировать промышленность, и подчинить финансовый капитал государству, в отличие от Голландии, где он из национального стал транснациональным.

В свете всего вышесказанного, понятно, что имея свободные деньги, выгоднее вкладываться в тонтины и государственные облигации. Ведь там ты стабильно получаешь процент, причем если живешь достаточно долго - то все возрастающий, и плюс ко всему на старости лет, если повезет, можешь сорвать куш.


Старая биржа Амстердама

Но тут было еще интереснее. Провинциальные банки, получая средства от тонтин, вкладывали их в государственные облигации - по сути те же самые ренты, то есть это долговое обязательство, по которому должник платит тебе процент. Таким образом, тонтины финансировали само государство. А чем государство гасило облигации? Правильно - поступлениями от налогов и сборов. Таким образом, создавался замкнутый круг - банки вкладывали деньги в облигации, для выплат по процентам по облигациям государству требовалось больше денег, и оно вводило новые налоги.

Союз с Англией

Вильгельм Оранский, сев на трон Англии, и создав по сути единое англо-голландское государство, разделил обязанности, отдав Англии преимущественно силовую и промышленную роль, а Голландии - экономическую и финансовую. Нет, голландцы в войнах 1689-1697 и 1701-1714 годов поставляли в союзные войска и свои сухопутные контингенты, и флотские эскадры, но каждый раз этот вклад был все меньше и меньше.

И вот к 1740-м созрел новый конфликт. Если Англия вступила в войну еще в 1739-м (для англичан война из-за уха Дженкинса плавно перешла в войну за Австрийское наследство), то Голландия начала воевать позже всех - в 1745 году, войдя в военный союз Англии, Саксонии и Австрии. Началось все в 1744 году, когда до голландцев дошла новость, что Мориц Саксонский готов вторгнуться с 80-тысячным войском в Австрийские Нидерланды, которые были буфером между Францией и Голландией. Сразу же началась мобилизация армии и флота. С 1714 года прошло 30 лет, и тогда голландцы могли вывести в поле не менее 120 тысяч человек, а в море до 40 кораблей.

А сейчас принц Мориц Нассау-Оуверкерк с грехом пополам смог навербовать 20 тыс. солдат, а с флотом дела обстояли просто катастрофически. Адмиралтействам (их было 5, и все друг от друга независимые) было спущено предписание вооружить 20 кораблей, но оказалось, что в наличии их всего 16, при этом в море могут выйти только 8! Адмиралом был назначен Граве, 73 лет от роду, который уже 15 лет прозябал в отставке! И выбрали его по одной простой причине - это был единственный адмирал, который имел опыт не только боев, но и проведения военных учений и эволюций, ибо после 1714 года на это забили!

Тем временем французы вошли во Фландрию, и барьерные крепости падали одна за другой, как спелые яблоки. Голландцы с удовольствием посылали австрийцам финансовую помощь, но и только. Вообще до января 1745 года Голландия делала вид, что она не воюет с Францией. И при этом усердно вкладывалась во французские акции и облигации, кредитовала французскую промышленность, поставляла французам военное и флотское имущество.

Прибывший во Фландрию германско-британский контингент герцога Камберленда буквально втянул голландские войска принца Вальдека в войну. Камберленд приказал распределить голландские части между своими, «чтобы не разбежались». При Фонтенуа голландские потери составили более четверти от общего количества (6 тыс. из 20 тыс.) и это в разгар боя привело чуть ли не к бегству голландцев. Из-за отступления голландско-австрийского левого фланга британский правый фланг прогнув оборону французов попал в полуокружение, и понеся большие потери, еле унес ноги.

Кампания 1745 года закончилась для союзников катастрофически - пали крепости Брюгге, Ауденарде, Дендермонде, Остенде, Ньивпорт, Аф (Ath). Уже в ноябре 1745 года, видя, что французы вплотную подходят к голландским границам, министр иностранных дел Голландии ван дер Хейм вел с врагом сепаратные переговоры о мире, но французы просто отказались от каких-либо условий, ответив посланникам Вассенару и Жилю, что собираются захватить всю Голландию целиком! Эти слова произвели ужас и панику в правительстве Голландии. Правительство Голландии начало готовиться к бегству из страны, в Батавию! При этом продолжая торговать с Францией, в том числе и «заповедными товарами».


Сражение при Фонтенуа

В феврале-сентябре 1746 года пали Антверпен, Лувен, Малин, Монс, Шарлеруа, Гуй, и наконец - Намюр. Под конец года французы разгромили голландско-австрийские войска у Рокруа, и пал Льеж. Франция стала полной хозяйкой Бельгии. Голландцы еще раз пошли на переговоры, и им опять сказали, что не рассматривают их, как дееспособную силу. И тут в Амстердам ворвались герцог Камберленд и Карл Лотарингский. Генеральные Штаты были оцеплены войсками, в стране было введено внешнее правление. Была объявлена мобилизация, которая дала 90 тысяч бойцов.

Под угрозой полной конфискации имущества иностранные полководцы заставили сильно раскошелиться нидерландских толстосумов, и армия была полностью вооружена и укомплектована. В этот момент французы перешли Шельду и вторглись в Голландию Уже пали Слюйс, Кадсанд и Аксель. Эти новости попали на благодатную почву, и также как в 1672-м, в Амстердаме вспыхнуло восстание, в результате которого режим Пенсионариев был свергнут, а штатгальтером провозгласили Вильгельма IV Оранского. Камберленд и Вальдек в отчаянной атаке постарались остановить Саксонского у Лауфельдта, однако были отбиты, и французский маршал осадил Маастрихт. 16 сентября пал Берген-Ап-Зоом, и теперь Франция владела Брабантом.

Эти новости привели голландцев к решению отойти от чисто республиканской формы правления, и теперь звание штатгальтера стало наследственным. При этом в руки штатгальтера была отдана не только вся военная власть (как это было ранее), но и внешняя политика и даже некоторые экономические вопросы.  Вильгельм IV, первым делом обследовавший казну государства, увидел, что она пуста. Внешний долг Голландии огромен, и выплаты по нему не позволяют содержать большую армию. Чтобы попытаться разбить этот порочный круг - он организовал «займ победы», в котором могли участвовать только голландцы. Это была та же «тонтина» со следующими условиями. Внесший сумму в 1000 флоринов получал 1 процент от суммы ежегодно. 2000 флоринов - 2% на тех же условиях. Далее по возрастающей, до 10 тыс. флоринов. Внесший эту или большую сумму получал 10% ежегодно.

Такими мерами ему удалось собрать 50 миллионов фунтов стерлингов (500 млн. флоринов). Но этого было мало для содержания 70-тысячной армии, и принц был принужден идти на поклон к Британии, просить денег взаймы. Британцы предложили кредит в 100 млн. фунтов под грабительские 13% годовых на 6 лет, но Вильгельм отказался и горько сетовал на совершенно ужасное экономическое положение Голландии. Эти данные оказались для англичан холодным душем: они-то думали, что у этой ростовщической нации денег куры не клюют, и во многом именно поэтому они пошли на переговоры с французами, и 30 апреля 1748 года были подписаны прелиминарные условия Аахенского мира.

При этом, словно в насмешку, и французский, и английский посланник отказались обсуждать условия с голландскими поверенными Бентинком и ван Хареном, и пригласили их только на подписание соглашений. После 1748 года общество ждало кардинальных реформ. Однако Вильгельм IV допустил в управление фризских банкиров, в частности Онно Цвиера ван Харена, представителя так называемой Fries Cabaal, которые не нашли ничего лучше, как наделать новых долгов и заимствований. Кстати, в 1760-м ван Харена осудили за инцест со своими дочерьми - Марианой-Эллеонорой и Каролиной.


Каток на замерзшем канале в Амстердаме

Вильгельм умер в 1751-м, на этот год только одна провинция Голландия имела долг в 70 млн. флоринов, и годовой дефицит в 28 млн. флоринов. Власть перешла к вдове штатгальтера, Анне Браунгшвейской, которую признали регентом и опекуном маленького штатгальтера Виллема, позже - Вильгельма V. Генерал-пенсионарием был назначен Стейн, Ян Нор занял пост генерального казначея, а дворянское собрание возглавил Виллем Бентинк. Собственно все трое пришли к выводу, что надо ввести режим жесткой экономии и урезать расходы. Вообще было два варианта развития событий. Или срезать расходы в области обслуживания внешнего долга (для тех времен это было нормально, но об этом позже), увеличить налогообложение (особенно налог на роскошь и банковские услуги, чтобы срезать паразитов-спекулянтов), ну или отыграться на производстве и государственных службах.

Как вы думаете, какой вариант выбрали? Правильно - последний! Прежде всего сократили армию. С 60 тысяч до 6 тысяч. В 10 раз. Потом распустили часть флота, распродав корабли. Далее снизили жалования на государственной службе. Но дефицит уменьшили с помощью этих мер ровно на 20 процентов.

А 1 мая 1756 года грянул гром. Австрия и Франция заключили договор о союзе, и разом Бельгия из барьера между Францией и Голландией превратилась в возможный плацдарм для нападения на Соединенные Провинции! При этом Англия согласно договору потребовала от Голландии примкнуть к ней, и выставить в поле 6000 солдат и 20 кораблей в море. Это был нокаут.

Голландия понимала, что если она примкнет к Англии, то жизнь ее будет яркой, но не долгой, ибо тогдашние французы действительно могли занять Голландию за пару часов. Если она поддержит Францию и Австрию - то ее морской торговле придет конец.

Поэтому Голландия объявила о своем нейтралитете. Она не собирается поддерживать ни Англию в ее амбициях, ни Францию. И с этого момента английский нейтралитет сменился с благожелательного на неблагожелательный. Англичане развязали каперскую войну против голландских кораблей, захватывая их без разбору. Анну Браунгшвейскую осаждали делегации купцов, призывая ее оказать влияние на Британию и не рубить на корню морскую торговлю. Голландцы выполнили все требования англичан, прекратив торговлю с Францией в Вест-Индии и в Европе, было объявлено, что купцы, торгующие с Францией, делают это на свой страх и риск.

Четыре депутации Амстердама призывали принцессу резко увеличить флот и, если будет нужно, даже схлестнуться в Англией, однако лечь таким образом под Францию было страшно, ибо барьер теперь был во французских руках. Все-таки в конце концов согласились на увеличение флота, но без увеличения армии (чтобы не дай бог французы забеспокоились). Однако Генеральные Штаты заблокировали эту инициативу, оправдываясь, что из-за гигантского госдолга невозможно выделить необходимые средства.

Из-за всех треволнений и тревог Анна заболела, и 11 декабря 1758 года пришла самолично на заседания Парламента «пошатываясь, и со смертельной бледностью на лице». Но обращение регентши так и не возымело действия. Чувствуя, что умирает, она отдала бразды правления герцогу Браунгшвейскому, поскольку принцу Оранскому было еще 12 лет. Этот кризис власти сделал Голландию совершенно беспомощной. Морская торговля практически прекратилась. Десятки, а то и сотни голландских судов стояли в английских портах в качестве призов. При этом Голландия не могла набрать даже 10 кораблей сопровождения торговых конвоев!

Французы, видя такое положение соседей, попытались привлечь их на свою сторону, Шуазель предлагал создать Нейтральную Лигу Северного моря, и вывести в море соединенные эскадры для защиты торговых судов, однако правительство Брауншвейгского было абсолютно импотентно.

Вместо этого перепродавцы и спекулянты занимались поставками и страховками поставок в воюющие армии. При этом на 1 флорин, вложенный в покупку собственно товара, накручивалось 10-20 флоринов процентов по страховкам, страховкам на страховку, облигациям и т.д., раздувая сектор реальной экономики. Ну а в 1763 году произошел финансовый кризис.


Амстердамский банк, XVIII век

Как только между воюющими сторонами были заключены перемирия, и они отказались оплачивать поставки голландских товаров. И в результате кризиса неплатежей спекулятивная экономика рухнула с диким грохотом и треском. Вдобавок к финансовому кризису пришел и кризис политический. Соединенные Провинции попробовали играть роль посредников при заключении общего мира, однако голландских дипломатов не то что не выслушали, их даже не пустили в Париж на мирный конгресс. Причем французы объяснили это тем, что «Голландия - страна со слишком маленьким весом в политике, чтобы регулировать споры действительно крупных держав». Контрольный выстрел в голову произвела Англия, которая отказалась возмещать убытки за неправомерные захваты голландских кораблей и судов.

Голландцев изгнали с Хугли (Бенгалия) и Коромандельского берега. Их суда с удовольствием захватывали алжирские и марроканские пираты. И у страны осталась единственная надежда - 8 марта 1766 года на престол наконец-таки взошел достигший совершеннолетия Вильгельм V. Если и он не выведет страну из кризиса - то Голландия окончательно скатится во второразрядные державы. При этом уже хотели не торгового или военного господства в мире, а обычной стабильности. Которая хотя бы поможет свести концы с концами.

Конфронтация с Англией

Начнем мы наверное с далекой России, куда после смерти Анны Иоанновны занесло одного из главных героев этой части - Людвига Эрнста Брауншвейг-Вольфенбюттельского, которому дали вторую фамилию, чтобы отличить его от его дяди, тоже герцога, и тоже Брауншвейгского.

Миних совершил дворцовый переворот, в результате которого бывший герцог Курляндский лишился и звания регента и своей вотчины, а правительницей при своем малолетнем сыне Иване была объявлена Анна Леопольдовна. И вот Людвига Эрнеста племянница позвала в Петербург, дабы тот помог ей в управлении делами. За это герцогу была предложена корона Курляндии, а также рука дочери Петра Великого - Елизаветы. Герцогом Курляндским он стал достаточно скоро, выиграв, между прочим, гонку за корону у Морица Саксонского. В июле Людвиг приехал в Петербург, где оставил в принципе неплохие воспоминания (если верить мемуарам Манштейна). Однако в женихах Елизаветы Брауншвейгский проходил меньше полугода - 26 ноября 1741 года в России произошел новый дворцовый переворот, и герцог попал под арест. Курляндию у него вскоре отобрали, а их России выпинули.

Так вот, именно он, Людвиг Эрнст Брауншвейг-Вольфенбюттель, в 1751 году стал капитан-генералом Нидерландов, а чуть позже - фактическим ее правителем. Но давайте обо всем по порядку. Надежды голландцев на нового штатгальтера не оправдались. Собственно править и заниматься делами он совершенно не хотел, поэтому отдал управление страной на откуп своему «министру-администратору», коим оказался этот самый герцог Брауншвейгский.

Тот был и рад стараться, издав 3 мая 1766 года манифест, согласно которому любые законы в прекрасной Голландии могли приниматься только с его одобрения. Естественно, Брауншвейгский начал тащить в управление республикой своих родственников, самого штатгальтера женил на принцессе Вильгельмине, тоже из рода Брауншвейгских, чем вызвал неистовый батхерт голландцев, ибо принцесса была английской подданной, а в Голландии с некоторого времени чувство враждебности к Англии было очень сильным.

Естественно, никаких реформ не производилось. И нация начала обогащаться как умела - с помощью спекуляций и инвестиций. Естественно - инвестиций в чужие экономики, прежде всего - в английскую (причем чаще всего - вкладывали деньги в североамериканские колонии, давая ссуды на расчистку плантаций под сахар, хлопок и табак).


Голландский буржуа, XVII век

Что касается вооруженных сил - было понятно, что на данный момент Голландия окружена сильными в военном плане соседями, и ей нужны для отстаивания своих интересов сильные армия и флот. Однако решить, что укреплять в первую очередь, так и не смогли. Приморские провинции (Голландия, Зеландия и Фрисландия) требовали строительства мощного и современного флота. Утрехт, Гельдерланд, Оверисейлл (Овернь) и Гроннинген настаивали на перевооружении и создании сильной армии.

Споры шли годами, но ничего не делалось. В конце концов возобладала третья концепция - ежели кто на нас войной пойдет - откупимся и будем жить дальше, как жили. Американская революция вызвала бешеную симпатию голландского общества. Мало того, что Америку с Голландией связывали финансовые и торговые интересы (голландские Вест-Индские острова были основой американского торгового треугольника), голландцы восприняли американцев как своего союзника в борьбе с английским гегемоном. Эта позиция сблизила все голландское общество с французами, прежде всего с идеями просветителей, все три бургомистра Амстердама были явно проамерикански настроены, в стране велась антианглийская пропаганда - и во главе всего этого штатгальтер-англофил Вильгельм V и «министр-администратор» герцог Брауншвейгский. Чего хотели голландцы от революции? Чем она их привлекла? Прежде всего - декларацией о «свободной торговле». Голландцы, теснимые отовсюду протекционистскими тарифами, увидели в США спасение для своей экономики. Без сильной армии и флота они уже не могли отстаивать свое торговое и конкурентное преимущество, и теперь умами завладела идея хотя бы экономического и торгового равенства.

Голландские острова Курасао и Сент-Эстатиус стали центрами контрабандной торговли с повстанцами. Естественно, что голландские порты постоянно обыскивались английскими крейсерами в погоне за контрабандой. Амстердам стал главным страдальцем. Очень часто британские фрегаты приходили в нидерландские порты, просто захватывали суда и вели их в Англию на призовой суд.

При этом и Вильгельм и Брауншвейгский молчали. Понимая, что Голландия на грани и вот-вот взорвется, в Гаагу прибыли французский посол Вагуйон и английский посол Йорк. Первый склонял голландцев к союзу с Францией, Испанией и восставшей Америкой, второй монотонно бубнил: «Голландия и Англия уже век как союзники, не стоит нарушать традиции».

Йорк потребовал отстранить от обязанностей губернатора Сент-Эстатиуса ван Гейлера за торговлю с восставшими колониями и укрывательство их каперских судов. Его отстранили. Но прибывший на остров де Графф продолжил политику предшественника.

Йорк угрожал. Вильгельм запрещал. Брауншвейгский грозил карами. А Сент-Эстатиус поставлял колониям продукты питания, порох, ружья, пушки, запчасти для кораблей, обмундирование и т.д. Продавая на европейском рынке американские товары под своим лейблом. Голландцы развернулись во всю. Наконец-то появился шанс. То, что в торговле они лучшие - жители Нидерландов никогда не сомневались. 6 февраля 1778 года Франция объявила Англии войну. И теперь Голландия оказалась между молотом и наковальней. От нее усиленно требовали принять либо одну, либо другую сторону. И проблема была в том, что у голландцев не было флота, чтобы защититься от Англии. И не было армии, чтобы защититься от Франции. И теперь на голландские порты начали делать набеги и французы.


Сражение при Доггер-Банке, 5 августа 1781 года

Штатгальтер все же издал указ о строительстве флота. Но флот не может быть построен за пять минут. На 1777 год у Голландцев боеспособными было всего 5 кораблей (эскадра адмирала Биланда). Англичане, напуганные проблеском решительности у Вильгельма, начали новый раунд переговоров, и в конце года пришли к согласию, что голландцы имеют право сопровождать и защищать свои корабли «ограниченным конвоем». Казалось бы, проблема решена. Но тут решила обострить дело Франция, сообщив, что в случае подписания соглашения с Англией голландцы лишатся всех торговых привилегий с королевством Людовика XVI. В конце концов, Генеральные Штаты отменили соглашение с Англией об «ограниченном конвое».  Ответ Англии был резким и жестким - эскадра адмирала Биланда из 5 кораблей, сопровождавшая большой торговый караван из Вест-Индии, была перехвачена английским флотом у Портсмута, и вместе с торговыми судами приведена в английские порты. При этом Англия выставила ультиматум - согласно договору 1678 года Голландия обязана оказать Англии помощь кораблями и армией, выставив 14 линкоров и 40 тыс. человек в поле против Франции. Иначе все голландские торговые привилегии и льготы Англией отменяются. Срок на обдумывание - 3 дня.

В Генеральных Штатах  гремели обвинительные речи, депутаты требовали крови. 17 апреля 1779 года союз с Англией (плод трудов Вильгельма III Оранского) был разорван, а 24 апреля был утвержден закон о «неограниченном конвое», согласно которому Голландия намеревалась вывести в море как можно большее количество кораблей и в случае нападения английских крейсеров топить их без жалости и сострадания.

Вильгельм и Брауншвейгский были по сути отстранены от управления государством, и на заседание Генеральных Штатов был приглашен русский посол, который рассказал о задумке Екатерины Великой провозгласить Лигу «вооруженного нейтралитета», согласно которой все нейтральные страны сообща будут защищать свою торговлю от воюющих сторон объединенными эскадрами. К Лиге уже присоединились Швеция и Дания, и таким образом, вместе с Россией и Голландией эти страны могли вывести в море 60-70 кораблей. До войны с Англией остался один шаг.

Примерно в это время англичанам стало известно о переговорах между лидерами мятежных колоний и Голландцами. Чуть ранее, 1 778 году, английский крейсер захватил голландское судно, на котором в Гаагу следовал представитель Конгресса Генри Лоуренс. Там же была обнаружена кипа бумаг, которая вполне освещала весь ход переговоров и соглашений между нидерладцами и колонистами. Лоуренса прпроводили в Англию, а голландских граждан вернули в Голландию, с требованием жестоко судить их. Однако суд в конце 1779 года вынес оправдательный вердикт.

И вот, осенью 1780 года, посол Йорк потребовал наказания причастных к переговорам голландцев. Голландского посла ван Вальдерена вызвали в Парламент Англии, где потребовали от него удовлетворения всех британских требований, включая сюда безоговорочное согласие на досмотр всех голландских судов на предмет контрабанды; безоговорочную выдачу Англии голландских граждан, ведущих переговоры с мятежниками; выставление в море 14 кораблей и 40 тыс. пехоты на суше на стороне Англии согласно договору 1678 года.

Напрасно посол просил ему дать время, чтобы связаться с правительством и передать английский ультиматум. Напрасно говорил, что Голландия хочет остаться нейтральной в этом конфликте. Лорд Дерби прямо в лицо рубанул послу: «Время бездействия и обтекаемых фраз прошло! Либо вы с нами, либо вы против нас!». Посла просто не стали слушать. 20 декабря 1780 года Англия объявила войну Голландии.

К этому времени голландцы успели оснастить и подготовить 20 линейных кораблей. Сила, конечно невелика, однако у британцев в родных водах не было и того, все их эскадры были раскиданы по свету - у Уэссана, в Индии и Вест-Индии, в Средиземном море и у побережья Африки.

В сонме этих плохих новостей хоть одна новость была хорошей. Наконец-таки разрешились давние споры, на что пустить деньги - на флот, или на армию. Теперь строительство флота было объявлено приоритетным. Однако, как мы уже говорили, флот не строится за 5 минут. Спасибо лейтенант-адмиралам Амстердамского и Зеландского адмиралтейств, которые с 1776 года смогли привести в удобоваримое состояние хотя бы 20 кораблей, но этого было мало.


Столкновение голландского и английского флотов

Тем временем уже в первый месяц войны англичане открыли неограниченную охоту на торговые голландские суда. Результат - захвачено 200 голландских кораблей с грузом на 15 миллионов флоринов. Это привело к резкому сокращению голландской торговли. В навигацию 1780 года более 2000 голландских судов проходило Зунды, в 1781-м - всего 11. 3 февраля 1781 года адмирал Родней высадил десант на Сент-Эстатиусе и захватил его вместе со 130 торговыми судами и огромными запасами продовольствия и вооружения. В Суринам и Кюрасао успели послать помощь, плюс - помогли французы и испанцы, поэтому их удалось удержать.

Были захвачены голландские колонии Демарара, Бербиче и Эссекибо (ныне британская Гайана), острова Синкт-Мартин, Саба и голландская Гвинея. В Бенгалии Негапатам. В Индийском океане были готовы пасть англичанам в руки острова Ява, Цейлон. В Африке - Капштадт. Спасибо Сюффрену, который просто спас своими действиями эти владения голландцев.
Неудачное течение войны усилило партию патриотов. В Амстердаме уже открыто требовали выгнать Брауншвейгского и отстранить от главного командования штатгальтера Вильгельма.  Летом произошло сражение при Доггер-Банке. По сути это была битва двух эскортов конвоев. Голландцы сопровождали 72 торговых корабля на Балтику. Англичане (Паркер) ждали свои корабли из Балтики. Бой 5 августа был очень упорным, и по сути стал ничьей. Голландцы отвели свои корабли и суда к Текселю, но прежде Паркер был принужден отступить к устью Темзы. Голландия ликовала. Первый серьезный бой на море с англичанами после англо-голландских войн, и моряки показали, что воевать умеют не хуже британцев. И моряки и адмиралы требовали вывести отремонтированный флот в море и дать генеральный бой. У Голландии - 20 кораблей. У англичан на лето 1781 года в домашних водах - 16. Однако Вильгельм и Брауншвейгский запретили выходить в море.

Британцы же, сильно напуганные после Доггер-Банки, довели эскадры Нора и Дувра сначала до 22, а потом и до 27 кораблей. Момент был упущен. При этом в стране начались раздоры. Сторонники штатгальтера ссорились с патриотами. Сторонники союза с Францией - со сторонниками союза с Англией. Очень сильно раздражались на Екатерину II и Лигу вооруженного нейтралитета, которая не взяла под охрану голландские суда даже в Северном море, не говоря уж о водах Большой Атлантики и Индийского океана. При этом голландцы говорили - и французы, и русские, и англичане нашего штатгальтера просто перехитрили. Они сделали его - и заодно нас - козлом отпущения.

Тем временем 30 ноября 1782 года Англия и США заключили предварительное мирное соглашение. Перемирие между Англией и Францией последовало в январе 1783. С Голландией же Британия заключила мир только 20 мая 1784 года. Голландцы были вынуждены оставить Негапатам, и разрешить свободную торговлю англичан с Моллукскими островами.

Но это был еще не удар поддых. Удар поддых - это решение австрийского императора Иосифа II о демонтаже крепостей Пояса. Иосиф рассуждал просто - поскольку мы с Францией союзники - значит никакие крепости нам в Бельгии не нужны. Голландские гарнизоны, расквартированные в крепостях, попросили уйти к себе на родину, что они и вынуждены были сделать в январе 1782 года. Кроме того - голландцы были вынуждены уступить Австрии устье Шельды - а это было краеугольным камнем упадка Антверпена и расцвета Амстердама и Роттердама. Соглашение об устье Шельды было заключено в далеком 1648 году, и вот теперь, в 1782-м, их попросили уйти. Когда голландские войска попробовали сопротивляться - австрийцы просто захватили Слюйс, и тем самым обеспечили себе свободный вход в Шельду. Далее Иосиф потребовал от голландцев возврата Маастрихта (захваченного голландцами в 1697 году), свободной навигации по Шельде и свободной торговли Бельгии с голландской Ост-Индией. Одновременно сосредотачивая войска на голландских границах. Война казалась неизбежной.

И вот тут к власти пришли патриоты.

Штатгальтера вторично устранили от власти. Герцога Брауншвейгского выгнали в Германию. Бургомистр Амстердама призвал народ вступать в армию. Чтобы показать, что грядет вторая война за независимость, он сдал деньги со всех своих счетов и все свое столовое серебро на закупки для армии. Был введен 112%-й налог на банковскую деятельность, из-за чего сильно заверещали голландские банкиры, которых так давно не прижимали. Объявлен краткострочный отказ от выплат по иностранным займам. И к октябрю 1784 года Голландия выставила современнейшую, сверкающую новейшим оружием армию в 160 тысяч человек. При этом платили голландцы очень хорошо, поэтому со всего света, прежде всего из Франции и Германии, к ним стекались полки, готовые встать под голландские знамена. Иосиф спасовал и обратился за помощью к Франции. Однако Людовик XVI только что закончил тяжелую войну и влезать в новую у него никакого желания не было. Поэтому Иосифу пришлось договариваться при посредничестве Франции.

В конце концов, 8 ноября 1785 года было заключено соглашение, согласно которому устье Шельды оставалось в руках Голландии, однако те были должны демонтировать укрепление Слюйсе и Флиссингена. Спорным вопросом оставался Маастрихт, который голландцам предлагали продать сначала за 9.5 млн флоринов, а потом, угрожая войной одновременно с Францией и Австрией - за 4.5 млн флоринов. Вся Голландия была против, но штатгальтер, который после войны вернулся к своим обязанностям, это предложение подписал. И конечно же по совету Брауншвейгского. Ибо никто «Консультационный Акт» не отменял. И стало ясно, что ситуация во внешней политике сейчас сильно отразится на политике внутренней. Оказалось, что все траты и вооружения были сделаны зря. Из-за глупости и мягкотелости двух политиков.

В стране назревала гражданская война. Между сторонниками штатгальтера и патриотами-республиканцами. Страна разделилась надвое. Приморские провинции поддерживали патриотов. Сухопутные - оранжистов. В этих условиях флот и армия опять были развалены. Генеральные Штаты не выделяли денег, штатгальтер и капитан-генерал вводили новые налоги, которые большей частью не платили.

На улицах начались беспорядки и стычки. Стороны стягивали свои вооруженные отряды к границам Утрехта, который стал центром противостояния. И в этот момент последовал ультиматум от Англии и Пруссии. Признать власть Вильгельма и Брауншвейга. И одновременно с этим требованием 20 тысяч пруссаков под началом Георга Брауншвейгского (родственника Людвига) вторглись в августе 1787 года в Голландию. 7000 патриотов в страхе бежали, Горкум, Дордрехт, Кампен и другие города сдались без сопротивления.

Только Амстердам готовился к защите, надеясь на помощь Франции. Но Франции было немного не до Голландии. Поэтому 3 октября город сдался и тем закончилась вторая Голландская революция. В Голландии осталось вместе с верными частями голландской армии до 4000 пруссаков, поддерживать порядок. Брауншвейгский был оттеснен на второй план, теперь главными советниками штатгальтера стали английский посол Гаррис и голландский ястреб Ван дер Шпигель. Начались репрессии, и страну покинули 40 тысяч патриотов. В основном они выехали во Францию и США. А Голландия опять вернулась к своему патриархальному существованию. Последний шанс был упущен.


Верфь голландской ОИК

Продолжение следует.